ОСКАР УАЙЛЬД

 

«Веер леди Уиндермир»

 

Пьеса о хорошей женщине

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА

 

Лорд Уиндермир

Лорд Дарлингтон

Лорд Огастус Лортон

Мистер Дамби

Мистер Сесил Грэм

Мистер Хоппер

Паркер, дворецкий

 

Леди Уиндермир

Герцогиня Бервик

Леди Агата Карлайл

Леди Плимдэйл

Леди Статфилд

Леди Джедбер

Миссис Эрлин

Миссис Каупер-Каупер

Розали, горничная

 

 

Место действия: Англия, город Лондон.

Действие первое – малая гостиная в доме лорда Уиндермира.

Действие второе – парадная гостиная в доме лорда Уиндермира.

Действие третье – квартира лорда Дарлингтона.

Действие четвертое – там же, где первое.

 

   Действие пьесы занимает меньше суток - от пяти часов дня во вторник до половины второго на следующий день.

 

 

ДЕЙСТВИЕ – ПЕРВОЕ

 

   Малая гостиная в доме лорда Уиндермира на Карлтон-Хаус-Террас. В центре и справа – двери. Справа бюро, на нём – бумаги и книги. Слева – диван, перед ним – чайный столик. В глубине слева – стеклянная дверь на террасу. Справа – стол.

   Леди Уиндермир, у стола справа, ставит букет роз в синюю вазу. Входит Паркер.

 

Паркер.  Ваша милость принимает?

Леди Уиндермир.  Да. Кто приехал?

Паркер.  Лорд Дарлингтон, миледи.

Леди Уиндермир.  Просите... и если ещё кто-нибудь приедет, то я принимаю.

Паркер.  Слушаюсь, миледи. (Уходит в среднюю дверь.)

Леди Уиндермир.  Я рада, что он приехал. Мне лучше повидаться с ним ещё до вечера.

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Лорд Дарлингтон!

 

   Входит лорд Дарлингтон. Паркер уходит.

 

Лорд Дарлингтон.  Здравствуйте, леди Уиндермир.

Леди Уиндермир.  Здравствуйте, лорд Дарлингтон. Нет, руку подать не могу. У меня все руки мокрые от этих роз. Правда, хороши? Их только сегодня утром прислали из Селби.

Лорд Дарлингтон.  Розы великолепные. (Замечает на столе веер.) Какой чудесный веер. Можно взглянуть поближе?

Леди Уиндермир.  Конечно. Не правда ли, прелесть? На нём моё имя и дата. Я сама его только что увидела. Это подарок ко дню рождения от моего мужа. Вы ведь знаете, что сегодня мой день рождения?

Лорд Дарлингтон.  Что вы говорите? Нет, я не знал.

Леди Уиндермир.  Да, мне сегодня исполнился двадцать один год. Как-никак, совершеннолетие, важный день в моей жизни, правда? Поэтому у меня сегодня и будут гости. Да садитесь же! (Продолжает заниматься с цветами.)

Лорд Дарлингтон.  (Присаживаясь.) Если бы я знал, что сегодня ваш день рождения, леди Уиндермир, я бы всю улицу перед вашим домом усыпал цветами. Они созданы для вас.

Леди Уиндермир.  (Несколько помолчав.) Лорд Дарлингтон, вы вчера плохо вели себя на приёме в министерстве иностранных дел. Боюсь, что вы намерены продолжать в том же духе.

Лорд Дарлингтон.  Я, леди Уиндермир?

 

   Входят Паркер и лакей с подносом.

 

Леди Уиндермир.  Поставьте вот сюда, Паркер. Спасибо. (Вытерев руки носовым платком, проходит к столику и садится.) Переходите сюда, лорд Дарлингтон.

 

   Паркер и лакей уходят.

 

Лорд Дарлингтон.  (Захватив с собою стул, идёт к чайному столику.) Не мучьте меня,

леди Уиндермир. Скажите же, чем я провинился? (Присаживается у столика.)

Леди Уиндермир.  Весь вечер вы преподносили мне комплименты, один замысловатее другого.

Лорд Дарлингтон.  (С улыбкой.) Да, все мы сейчас так обеднели, что комплименты – это единственное подношение, какое мы можем себе позволить. Ничего другого мы просто не в состоянии преподнести.

Леди Уиндермир.  (Покачивая головой.) Нет, нет, я не шучу. Не смейтесь, я говорю совершенно серьёзно. Я не люблю комплиментов, и мне непонятно, почему мужчины воображают, что делают женщине приятное, когда говорят ей всякую чепуху, о которой вовсе не думают.

Лорд Дарлингтон.  Но я-то думаю то, что говорю. (Принимает у неё из рук чашку с чаем.)

Леди Уиндермир.  (Очень серьёзно.) Надеюсь, что это не так. Мне бы не хотелось с вами ссориться, лорд Дарлингтон. Я к вам очень хорошо отношусь, вы это знаете. Но если вы окажетесь таким же, как большинство мужчин, я изменюсь к вам совершенно. Поверьте мне, вы лучше, чем большинство мужчин, а вам, по-моему, иногда хочется, чтобы вас считали хуже.

Лорд Дарлингтон.  У каждого из нас свои слабости, леди Уиндермир.

Леди Уиндермир.  Зачем же вы выбрали себе именно эту?

Лорд Дарлингтон.  Да знаете, сейчас в обществе столько самодовольных людей притворяются хорошими, что притворяться плохим – это, по-моему, проявление милого и скромного нрава. А, кроме того, тех, кто притворяется хорошим, свет принимает всерьёз. Тех, кто притворяется плохим, – нет. Такова безграничная глупость оптимистов.

Леди Уиндермир.  Так вы, значит, не хотите, чтобы свет принимал вас всерьёз?

Лорд Дарлингтон.  Свет? Нет, не хочу. Кого свет вообще принимает всерьёз? Всех самых нудных людей, от епископов до фатов. Чего мне хочется, леди Уиндермир, – это чтобы вы принимали меня всерьёз, именно вы, и никто другой.

Леди Уиндермир.  Почему... почему же именно я?

Лорд Дарлингтон.  А потому что мы с вами… думается мне, могли бы быть большими друзьями. Давайте станем друзьями. В один прекрасный день вам может понадобиться друг.

Леди Уиндермир.  Для чего вы это сказали?

Лорд Дарлингтон.  Ну... каждому иногда нужен друг.

Леди Уиндермир.  По-моему, мы с вами и так друзья, лорд Дарлингтон. И можем остаться друзьями, если только вы не...

Лорд Дарлингтон.  Если я не?..

Леди Уиндермир.  Не испортите всё тем, что будете говорить мне разные глупости. Вы, наверно, считаете меня пуританкой? Хотя… да, что-то пуританское во мне есть. Так меня воспитали. И я этим довольна. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькая. Я всегда жила у леди Джулии, – вы знаете, это старшая сестра моего отца. Она была со мной очень строга, но она научила меня тому, о чём в свете сейчас забывают, – отличать хорошее от дурного. Она не признавала компромиссов. И я их не признаю.

Лорд Дарлингтон.  Леди Уиндермир, дорогая!

Леди Уиндермир.  (Откинувшись на спинку дивана.) Вы, видно, считаете, что я отстала от века? Ну и пусть. Меня не прельщает идти в ногу с таким веком.

Лорд Дарлингтон.  Вы находите его очень дурным?

Леди Уиндермир.  Да. Люди сейчас смотрят на жизнь как на азартную игру. А жизнь – не игра. Жизнь – таинство. Её идеал – любовь. Её очищение – жертва.

Лорд Дарлингтон.  (С улыбкой.) Не дай бог быть принесённым в жертву!

Леди Уиндермир.  (Выпрямляясь.) Не говорите этого!

Лорд Дарлингтон.  А я это говорю. Я это чувствую... я это знаю.

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Там спрашивают, миледи, – ковры на террасе стелить?

Леди Уиндермир.  По-моему, дождя не будет. Лорд Дарлингтон, как вам кажется?

Лорд Дарлингтон.  Я и мысли не допускаю, чтобы в день вашего рождения пошёл дождь.

Леди Уиндермир.  Скажите им, Паркер, пускай стелят.

 

   Паркер уходит.

 

Лорд Дарлингтон.  Так вы, значит, полагаете, что, если двое, – я, разумеется, только привожу воображаемый случай, – так вот, если двое недавно женаты, к примеру, года два, и муж ни с того ни с сего заводит тесную дружбу с женщиной... ну, скажем, далеко не безупречной репутации: постоянно у неё бывает, завтракает у неё и, вероятно, оплачивает её счета… Вы полагаете, что и в таком случае жена не должна искать утешения?

Леди Уиндермир.  (Нахмурившись.) Утешения?

Лорд Дарлингтон.  Да. По-моему, должна. По-моему, у неё есть на то право.

Леди Уиндермир.  Оттого, что муж поступает подло, и жене нужно так поступать?

Лорд Дарлингтон.  Подлость – страшное слово, леди Уиндермир.

Леди Уиндермир.  Это страшное человеческое свойство, лорд Дарлингтон.

Лорд Дарлингтон.  Да? А вы знаете – мне кажется, хорошие люди приносят много вреда в жизни... И главный вред в том, что они придают такое огромное значение дурному. Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны. Я предпочитаю очаровательных, и вы, леди Уиндермир, хотите вы того или нет, к ним принадлежите.

Леди Уиндермир.  Лорд Дарлингтон! Опять? (Встаёт.) Сидите, сидите, я хочу только поправить букет. (Направляется к столу, направо.)

Лорд Дарлингтон.  (Встаёт и относит на место стул.) И я должен сказать, что вы, по-моему, очень уж сурово судите о нашем времени. Конечно, кое в чём оно заслуживает упрёка. Например, большинство женщин сейчас корыстолюбивы.

Леди Уиндермир.  Не говорите мне о таких вещах.

Лорд Дарлингтон.  Что ж, хорошо, оставим в стороне людей корыстолюбивых – все они, безусловно, очень неприятны. Но скажите, неужели вы серьёзно считаете, что женщину, которая, как говорят в свете, согрешила, нельзя простить?

Леди Уиндермир.  Я считаю, что нельзя.

Лорд Дарлингтон.  А мужчину? По-вашему, для мужчин должны быть те же законы, что и для женщин?

Леди Уиндермир.  Конечно.

Лорд Дарлингтон.  Мне кажется, жизнь слишком сложна, чтобы подходить к ней с такими жёсткими правилами.

Леди Уиндермир.  Если бы мы держались этих «жёстких правил», жизнь была бы много проще.

Лорд Дарлингтон.  Исключений вы не допускаете?

Леди Уиндермир.  Нет!

Лорд Дарлингтон.  Ах, леди Уиндермир, какая же вы обворожительная пуританка!

Леди Уиндермир.  Вы могли обойтись без эпитета, лорд Дарлингтон.

Лорд Дарлингтон.  Нет, не мог. Я могу противостоять всему, кроме соблазна.

Леди Уиндермир.  Вы притворяетесь слабовольным – это сейчас модно, понимаю.

Лорд Дарлингтон.  (Глядя на неё.) Я только притворяюсь, да, леди Уиндермир.

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Герцогиня Бервик и леди Агата Карлайл.

 

   Входят герцогиня Бервик и леди Агата Карлайл. Паркер уходит.

 

Герцогиня Бервик.  (Подходит к леди Уиндермир и пожимает ей руку.) Милая Маргарет, до чего же я рада вас видеть. Вы ведь помните мою Агату? (И повернувшись.) Здравствуйте, лорд Дарлингтон. Не стану вас знакомить с моей дочерью, вы слишком испорченный человек.

Лорд Дарлингтон.  Полно, герцогиня. Испорченного человека из меня не вышло. Многие даже утверждают, что я за всю жизнь не совершил ни одного по-настоящему дурного поступка. Разумеется, они говорят это только за моей спиной.

Герцогиня Бервик.  Ну не чудовище ли? Агата, познакомься, это лорд Дарлингтон. Только смотри, не верь ни единому его слову.

 

   Лорд Дарлингтон здоровается с леди Агатой.

 

Леди Уиндермир.  Прошу вас, герцогиня, присаживайтесь, пожалуйста. Желаете чаю?

Герцогиня Бервик.  Нет, благодарю вас, милая, чаю не хочу. (Садится на диван.) Мы только что пили чай у леди Маркби. Чай, кстати сказать, на редкость невкусный. Впрочем, удивляться тут нечему – его поставляет её зять. Дорогая Маргарет, Агата ждёт не дождётся вашего бала.

Леди Уиндермир.  Ах, герцогиня, но бала не будет. Просто решили потанцевать по случаю моего рождения. Приглашено совсем мало народу.

Лорд Дарлингтон.  (Стоя возле её кресла.) Небольшое, но избранное общество, герцогиня.

Герцогиня Бервик.  Ясно, что избранное. У вас в доме, дорогая Маргарет, иного и не бывает. Это один из немногих домов, куда я могу вывозить Агату, и где я всегда спокойна за Бервика. Не понимаю, что происходит с обществом. Самые ужасные особы позволяют себе бывать там, где угодно. Во всяком случае, ко мне на вечера они являются; и, если их не пригласишь, мужчины просто из себя выходят. (И вздохнув.) Нет, в самом деле, кто-то должен этому воспротивиться.

Леди Уиндермир.  Положитесь на меня, герцогиня. Я не потерплю в своём доме никого, о ком идёт дурная слава.

Лорд Дарлингтон.  Пощадите, леди Уиндермир! Ведь тогда, значит, и для меня ваши двери будут закрыты.

Герцогиня Бервик.  О, мужчины не в счёт. Женщины – совсем другое дело. Хотя мы хорошие. По крайней мере, некоторые из нас. Но нас положительно затирают. Наши мужья забыли бы о нашем существовании, если бы мы время от времени их не пилили – чтобы просто напомнить им, что имеем на это законное право.

Лорд Дарлингтон.  Любопытная вещь БРАК, герцогиня, – тоже своего рода ИГРА, хотя она и, между прочим, выходит из моды, – у жён на руках все онёры, и всё-таки они неизбежно отдают решающую взятку.

Герцогиня Бервик.  Решающую взятку? Это что же такое, лорд Дарлингтон, – муж?

Лорд Дарлингтон.  А неплохое было бы название для современного мужа.

Герцогиня Бервик.  Дорогой лорд Дарлингтон, как вы развратны!

Леди Уиндермир.  Лорд Дарлингтон просто фриволен.

Лорд Дарлингтон.  Ну что вы, леди Уиндермир!

Леди Уиндермир.  А почему же вы так фривольно рассуждаете о жизни?

Лорд Дарлингтон.  Потому что жизнь, на мой взгляд, слишком важна, чтобы рассуждать о ней серьёзно.

Герцогиня Бервик.  Что это значит? Снизойдите к моему скудоумию, лорд Дарлингтон, объясните мне, что вы хотели сказать?

Лорд Дарлингтон.  Лучше не стоит, герцогиня. Если в наше время говорить понятно, тебя, того и гляди, разгадают. До свидания! (Прощается за руку с герцогиней.) До свидания, леди Уиндермир. Вы позволите быть у вас вечером? Я прошу.

Леди Уиндермир.  (Провожая его до двери.) Да, конечно. Но с условием – не говорить глупостей, в которые вы сами не верите.

Лорд Дарлингтон.  (Улыбнувшись.) А-а, вы взялись за моё воспитание? Воспитывать человека – опасное дело, леди Уиндермир. (Кланяется и уходит.)

Герцогиня Бервик.  (Поднявшись с места, начинает прохаживаться по комнате.) Какой он прелестный и какой испорченный! Он мне ужасно нравится. Но очень хорошо, что он ушёл. Как вы сегодня мило выглядите! У кого вы шьёте?.. А теперь, дорогая Маргарет, я должна вам выразить то, как мне вас жаль. (Подходит к дивану и присаживается рядом с леди Уиндермир.) Агата, милочка!

Леди Агата.  Да, мама? (Послушно встаёт с места.)

Герцогиня Бервик.  Вон там я вижу альбом с фотографиями, пойди, посмотри его.

Леди Агата.  Хорошо, мама. (Отходит к столу в глубине комнаты.)

Герцогиня Бервик.  Милое дитя. Она так любит фотографии, особенно виды Швейцарии. На редкость целомудренный вкус. Но, право же, Маргарет, мне вас так жаль.

Леди Уиндермир.  (Улыбнувшись.) Почему, герцогиня?

Герцогиня Бервик.  Да из-за этой ужасной женщины. К тому же она так вызывающе одевается, а это уж совсем плохо – подумайте, какой пример для других. Огастус, вы ведь отлично знаете моего непутёвого братца, так вот он по уши в неё влюблен. Это просто неприлично: ведь принимать её в обществе – нечего и думать. У многих женщин есть прошлое, но у неё их, говорят, не меньше дюжины, и ни в одном нет причин сомневаться.

Леди Уиндермир.  О ком вы говорите, герцогиня?

Герцогиня Бервик.  О миссис Эрлин.

Леди Уиндермир.  Миссис Эрлин? Я о ней даже и не слышала. А какое отношение она имеет ко мне?

Герцогиня Бервик.  Бедняжка!.. Агата, милочка!

Леди Агата.  Да, мама?

Герцогиня Бервик.  Ты не хочешь ли выйти на террасу полюбоваться закатом?

Леди Агата.  Хорошо, мама. (Уходит через стеклянную дверь, налево.)

Герцогиня Бервик.  Прелестное дитя. Она обожает закаты. Сразу видна тонкая душа, не правда ли? Ведь что ни говори, лучше природы нет ничего, вы со мной не согласны?

Леди Уиндермир.  Но… что случилось, герцогиня? Почему вы заговорили со мною об этой женщине?

Герцогиня Бервик.  Нет, вы в самом деле ничего не знаете? Уверяю вас, мы все страшно огорчены. Не далее как вчера у леди Джансен только и разговору было, что об этом. Кто-кто, но чтобы Уиндермир так себя вёл – это всех поражает.

Леди Уиндермир.  Мой муж? А ему-то что за дело до такой женщины?

Герцогиня Бервик.  Вот именно, дорогая! В этом вся суть. Он постоянно к ней ездит, часами сидит у неё, и, пока он там, она никого другого не принимает. Дамы, правда, не часто к ней наведываются, но у неё есть множество непутёвых приятелей – например, мой братец, как я уже вам говорила; и потому-то с Уиндермиром получается особенно некрасиво. Мы всегда считали его образцовым мужем, но на этот раз, боюсь, сомнений быть не может. Мои племянницы – вы ведь знаете девочек Сэвил, да? Они такие милые, такие домоседки, некрасивы, правда, до крайности, но доброты необыкновенной, – так вот они всё время сидят у окна, вышивают, или шьют какую-то идиотскую одежду для бедных, и правильно делают, как же иначе, когда кругом полно этих ужасных социалистов. А эта невозможная женщина сняла дом прямо напротив них, на Керзон-стрит – такая столь респектабельная улица... Не понимаю, куда всё катится? Вот они мне и рассказали, что Уиндермир бывает там четыре-пять раз в неделю. Они сами это видят, просто не могут не видеть, и хотя они вовсе не сплетницы, но всё ж таки, конечно, всем об этом рассказывают. Но самое ужасное вот что: говорят, что эта женщина вытянула из кого-то очень много денег. И ещё: мол, полгода назад она приехала в Лондон без всяких средств, а теперь у неё этот прелестный дом в Мейфэрэ, и каждый день она появляется в Хайд-парке в собственной коляске, и всё это... всё это с тех пор как она познакомилась с нашим бедным Уиндермиром.

Леди Уиндермир.  Нет, я не могу в это поверить.

Герцогиня Бервик.  Но это сущая правда, дорогая. Весь Лондон это знает. Потому я и решила, что нужно побывать у вас с тем, чтобы дать вам добрый совет: увезите вы Уиндермира в Висбаден или в Аахен, там и ему будет не скучно, и вы сможете следить за ним с утра до вечера. Поверьте мне, дорогая, вскоре после того как я вышла замуж, мне несколько раз пришлось притвориться тяжелобольной и пить тошнотворные минеральные воды. А всё для чего? А для того, чтобы увезти Бервика из Лондона. Очень уж он был впечатлителен. Впрочем, я должна сказать, что много денег он никогда никому не давал. Это несовместимо с его принципами.

Леди Уиндермир.  (Перебивая.) Погодите, но этого не может быть! (И поднявшись с места.) Подумайте, герцогиня, мы только два года женаты. Нашему ребёнку всего шесть месяцев.

Герцогиня Бервик.  Ах, у вас такой очаровательный ребёночек! Ну, как малютка себя чувствует? Это мальчик или девочка? Надеюсь, что девочка... нет-нет, я припоминаю, это мальчик. Такая жалость! Все мальчики ведут себя ужасно. Мой сын, например, совершенно безнравственный. Вы не представляете себе, в котором часу он приходит домой. А ведь всего несколько месяцев как из Оксфорда – просто не понимаю, чему их там учат!

Леди Уиндермир.  Что же, получается, все мужчины дурные?

Герцогиня Бервик.  Все, дорогая, все без исключения. И они неисправимы. Мужчины стареют, но лучше не становятся.

Леди Уиндермир.  Наш брак был браком по любви.

Герцогиня Бервик.  Да, мы все с этого начинали. Бервик только тем и добился моего согласия, что упорно и тупо грозил покончить с собой. А не прошло и года, как он уже бегал за каждой юбкой – любого цвета, любого фасона, любой материи. Да что там, я ещё во время медового месяца заметила, как он подмигивал моей горничной, такая была миловидная, порядочная девушка. Я её тут же рассчитала и рекомендации не дала... Нет, теперь я вспоминаю, я её уступила своей сестре: бедный сэр Джордж страшно близорук, и я решила, что вреда не будет. Но я ошиблась... и там тоже получилась неприятная история. (Встаёт.) А теперь, моя дорогая, я должна вас покинуть – мы приглашены к обеду. И право же, не принимайте близко к сердцу этот мимолетный каприз Уиндермира. Увезите его за границу, и увидите – он к вам вернётся.

Леди Уиндермир.  (Будто очнувшись.) Вернётся?

Герцогиня Бервик.  Ну да. Эти скверные женщины отнимают у нас мужей, но потом они всегда к нам возвращаются, хотя… конечно, в слегка попорченном виде. И смотрите, не устраивайте сцен, мужчины этого терпеть не могут!

Леди Уиндермир.  Вы очень добры, герцогиня, что приехали сообщить мне всё это. Но в измену моего мужа я не верю.

Герцогиня Бервик.  Прелесть моя, и я когда-то была такая. Теперь-то я знаю, что все мужчины – чудовища. Все! (Леди Уиндермир звонит в колокольчик.) Нам остается одно – кормить их получше. Хорошая кухарка способна творить чудеса, а ваша, я знаю, готовит превосходно. Маргарет, дорогая, вы уж не плачете ли?

Леди Уиндермир.  Не беспокойтесь, герцогиня, я никогда не плачу.

Герцогиня Бервик.  И правильно делаете. Слёзы – это спасение для дурнушек, а красавицам они только во вред. Агата, милочка!

 

   Входит леди Агата.

 

Леди Агата.  Да, мама?

Герцогиня Бервик.  Попрощайся с леди Уиндермир и поблагодари за приятно проведённое время. (И к леди Уиндермир.) Да, чуть не забыла, большое вам спасибо, что послали приглашение мистеру Хопперу, – вы знаете, этот богатый молодой австралиец, который сейчас так на виду. Отец его нажил огромное состояние продажей каких-то консервов... в круглых банках, и, кажется, они очень вкусные... наверное, это те самые, от которых всегда отказывается прислуга. Но сын – очень интересный молодой человек. Кажется, его пленили умные речи моей милой Агаты. Нам, разумеется, будет очень больно с ней расстаться, но я считаю, что, если мать каждый сезон не расстаётся, по крайней мере, с одной дочерью – значит, у неё нет сердца. До вечера, дорогая. (Паркер отворяет дверь.) И попомните мои слова – немедленно увезите его-беднягу из Лондона, это единственный выход. Ещё раз до свидания. Пойдём, Агата.

 

   Герцогиня Бервик и леди Агата уходят.

 

Леди Уиндермир.  Какая низость! Теперь-то я понимаю, зачем лорд Дарлингтон приводил этот воображаемый случай – про мужа и жену, которые женаты всего два года. Но нет, это не может быть правдой!.. Она говорила, что кто-то даёт этой женщине массу денег. Я знаю, где Артур хранит свою банковскую книжку – вот в этом бюро, в одном из ящиков. Можно было бы узнать… Так что ж, сейчас я и узнаю. (Выдвигает ящик.) Нет, не могу… во всём этом какое-то мерзкое недоразумение. (Отходит от бюро.) Какая-нибудь глупая сплетня! Он любит меня! Меня! Но… отчего же мне не взглянуть? Взгляну и всё. Я его жена, и я имею право. (Возвращается к бюро, достаёт книжку, проглядывает страницу за страницей, и вдруг улыбнувшись.) Так я и знала! Ни слова правды нет в этой нелепой истории. (Положив книжку обратно в ящик, неожиданно вздрагивает и… достаёт другую книжку.) Еще одна... секретная... с замком! (Тщетно пытается открыть её, и, заметив разрезной нож, хватает его, режет и сдирает обложку. При виде первой же страницы в ужасе отшатывается.) «Миссис Эрлин – шестьсот фунтов... миссис Эрлин – семьсот фунтов... миссис Эрлин – четыреста фунтов». Значит, это правда! Это правда! Какая низость! (Бросает книжку на пол.)

 

   Входит лорд Уиндермир.

 

Лорд Уиндермир.  Ну что, дорогая, веер прислали? (Замечает книжку.) Маргарет, ты вскрыла мою банковскую книжку? Какое ты имела право?

Леди Уиндермир.  Тебе не нравится, что тебя разоблачили, да?

Лорд Уиндермир.  Мне не нравится, когда жена шпионит за мужем.

Леди Уиндермир.  Я за тобой не шпионила. Я всего полчаса как узнала о существовании этой женщины. Надо мной сжалились и рассказали мне то, что уже известно всему Лондону, – про твои ежедневные визиты на Керзон-стрит, про твоё безумное увлечение, про то, как ты осыпаешь деньгами эту женщину!

Лорд Уиндермир.  Маргарет, не говори в таком тоне о миссис Эрлин, ты не знаешь, как это незаслуженно.

Леди Уиндермир.  Честь миссис Эрлин тебе, видно, очень дорога. А о моей чести ты подумал?

Лорд Уиндермир.  Твоя честь не задета, Маргарет. Ты же не считаешь, что я...

Леди Уиндермир.  Я считаю, что ты несколько своеобразно тратишь деньги. Только и всего. Не пойми меня так, будто для меня важны самые деньги. По мне – можешь

растранжирить хоть всё, что у нас есть. Важно другое: как ты, человек, который меня любил, который меня научил любить тебя, – как ты мог променять искреннюю любовь на любовь продажную? Ах, да это невыносимо!.. И я же чувствую себя опозоренной. Ты-то ничего не чувствуешь. А меня точно грязью вымазали. Тебе не понять, как противны мне теперь эти последние полгода... каждый твой поцелуй осквернён в моей памяти.

Лорд Уиндермир.  (Спокойно подходит к ней.) Не надо, Маргарет. Я никогда никого не любил, кроме тебя.

Леди Уиндермир.  Тогда кто же эта женщина? Почему ты снял для неё дом?

Лорд Уиндермир.  Я не снимал для неё дома.

Леди Уиндермир.  Ты дал ей на это денег, а это одно и то же.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, с тех пор как я знаком с миссис Эрлин...

Леди Уиндермир.  А мистер Эрлин тоже существует, или это мифическая личность?

Лорд Уиндермир.  Её муж умер много лет назад. Она совсем одна на свете.

Леди Уиндермир.  Никаких родственников?

Лорд Уиндермир.  Никаких.

Леди Уиндермир.  Вот как странно, правда?

Лорд Уиндермир.  Маргарет, я начал тебе говорить – и очень прошу тебя, дослушай, – что с тех пор как я знаком с миссис Эрлин, она ведёт себя безупречно. Если когда-то...

Леди Уиндермир.  Ах, меня не интересуют подробности её биографии!

Лорд Уиндермир.  Я не собираюсь тебе рассказывать подробности её биографии. Я просто говорю: когда-то миссис Эрлин пользовалась почётом, любовью, уважением. Она была из хорошей семьи, занимала положение в обществе – и всего лишилась; если хочешь, сама всё выбросила за борт. А это особенно страшно. Можно снести любые невзгоды – они приходят извне, они случайны. Но страдать за собственные ошибки – это самое горькое, что может быть в жизни. К тому же, с тех пор прошло двадцать лет. Она тогда была совсем юной, а замужем была сроком ещё меньше, чем ты.

Леди Уиндермир.  Она меня не интересует. И напрасно ты сопоставляешь её со мной. Это нетактично.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, ты можешь спасти эту женщину. Она хочет вернуться в порядочное общество и хочет, чтобы ты ей помогла.

Леди Уиндермир.  Я?

Лорд Уиндермир.  Да, ты.

Леди Уиндермир.  Ну, это уже просто наглость!

 

   Пауза.

 

Лорд Уиндермир.  Маргарет, я хотел просить тебя о большом одолжении. Хотя ты и узнала то, что я намерен был навсегда сохранить от тебя втайне, – что я дал миссис Эрлин крупную сумму денег. Я прошу тебя… послать ей приглашение на наш сегодняшний вечер.

Леди Уиндермир.  Ты с ума сошел!

Лорд Уиндермир.  Я тебя умоляю. О ней судачат, это верно, но ничего определённого, что могло бы её опорочить, никто не знает. Её уже принимают в нескольких домах – пусть не в таких, куда бы ты согласилась поехать, но всё же в домах, где бывают женщины из общества – в том смысле, как это сейчас понимают, – однако этого ей мало. Она хочет, чтобы ты один-единственный раз приняла её у себя.

Леди Уиндермир.  Хочет упиться своей победой?

Лорд Уиндермир.  Нет, не потому. Она знает, что ты – хорошая женщина, и что, если она побывает однажды у тебя в доме, это откроет ей путь к более счастливой и спокойной жизни. Неужели ты не поможешь женщине, которая хочет всплыть на поверхность?

Леди Уиндермир.  Нет! Если женщина в самом деле раскаивается, она не захочет вернуться в общество, которое видело её позор или само её погубило.

Лорд Уиндермир.  Я тебя очень прошу.

Леди Уиндермир.  (Проходит к двери направо.) Я иду переодеваться к обеду, и, пожалуйста, оставим на сегодня этот разговор. Артур, ты думаешь, раз у меня нет ни отца, ни матери, значит, я одна на свете и ты можешь поступать со мной, как тебе заблагорассудится. Но ты ошибаешься, у меня есть друзья, много друзей.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, твои слова неумны и опрометчивы. Я не стану с тобою спорить, но повторяю: ты пригласишь миссис Эрлин  на наш сегодняшний вечер.

Леди Уиндермир.  И не подумаю.

Лорд Уиндермир.  Это твоё окончательное слово?

Леди Уиндермир.  Да.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, сделай это ради меня. Для неё это – последний шанс.

Леди Уиндермир.  А при чём здесь я?

Лорд Уиндермир.  Как жестоки хорошие женщины!

Леди Уиндермир.  Как слабы дурные мужчины!

Лорд Уиндермир.  Ладно, пусть все мы недостойны тех женщин, на которых женимся, – так оно и есть, – но не вообразила же ты, что я могу... нет, это уж слишком!

Леди Уиндермир.  А почему ты должен быть не такой, как другие? Мне говорят, что в Лондоне трудно найти женатого человека, который не растрачивал бы себя на какую-нибудь низменную страсть.

Лорд Уиндермир.  Я не таков.

Леди Уиндермир.  Я в этом не уверена.

Лорд Уиндермир.  В душе ты уверена. Но не создавай между нами ещё и ещё преград. Видит бог, за последние несколько минут мы достаточно отдалились друг от друга. Сядь и напиши приглашение.

Леди Уиндермир.  Ни за что на свете.

Лорд Уиндермир.  (Подходит к бюро.) Тогда я сам напишу! (Звонит в колокольчик, потом садится и пишет пригласительную карточку.)

Леди Уиндермир.  Ты решил пригласить эту женщину?

Лорд Уиндермир.  Да.

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Слушаю, милорд?

Лорд Уиндермир.  Распорядитесь, чтобы это письмо доставили миссис Эрлин, Керзон-стрит, 84-а. (Отдаёт письмо Паркеру.) Ответа не нужно.

 

   Паркер уходит.

 

Леди Уиндермир.  Артур, имей в виду: если эта женщина сюда явится, я могу не сдержаться и сказать ей что-то очень не лицеприятное.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, подумай, что ты такое говоришь.

Леди Уиндермир.  Я не шучу.

Лорд Уиндермир.  Перестань. Если ты это сделаешь, все женщины Лондона убьют тебя своей жалостью.

Леди Уиндермир.  Все хорошие женщины Лондона меня одобрят. Мы слишком снисходительны. Мы должны подавать пример. Сегодня вечером я положу этому начало. (Берёт со стола веер.) И ты подарил мне этот веер ко дню рождения очень кстати. Так вот, если эта женщина переступит порог моего дома, я ударю её по лицу.

Лорд Уиндермир.  Ты? Не выдумывай, ты на это не способна.

Леди Уиндермир.  Ты меня еще не знаешь! (Входит Паркер.) Паркер!

Паркер.  Слушаю, миледи?

Леди Уиндермир.  Я буду обедать у себя. Впрочем, я совсем не хочу обедать. Проследите, чтобы к половине одиннадцатого всё было готово. И, пожалуйста, Паркер, произносите имена гостей как можно отчётливее. Иногда вы докладываете так быстро, что я не разбираю. А мне очень важно чётко слышать все имена, чтобы самой не ошибиться. Вы меня поняли, Паркер?

Паркер.  Да, миледи.

Леди Уиндермир.  Можете идти. (Паркер уходит.) Артур, предупреждаю тебя... если эта женщина сюда явится...

Лорд Уиндермир.  (Задумчиво глядя в сторону.) Маргарет, ты нас погубишь.

Леди Уиндермир.  Нас? Отныне наши жизни расходятся. Но если ты хочешь избежать публичного скандала, сейчас же напиши этой женщине, что я запрещаю ей сюда являться!

Лорд Уиндермир.  Нет, я не хочу... не могу... она должна приехать.

Леди Уиндермир.  Тогда всё будет в точности так, как я сказала. (Направляется к двери направо.) Ты мне не оставил выбора. (Уходит.)

Лорд Уиндермир.  (Ей вослед.) Маргарет! (Тишина.) О господи, не мог же я сказать ей, кто эта женщина! Она бы тут умерла от стыда. (Опускается на стул и закрывает лицо руками.) Как же мне быть?..

 

Занавес.

 

 

ДЕЙСТВИЕ – ВТОРОЕ

 

   Парадная гостиная в доме лорда Уиндермира. В глубине направо – дверь в бальную залу, где играет оркестр. Слева – дверь, в которую входят гости. В глубине налево – дверь на освещённую террасу. Пальмы, цветы, яркий свет. Комната полна гостей. Леди Уиндермир их встречает.

 

Герцогиня Бервик.  Где же лорд Уиндермир? Странно, что его нет. И мистер Хоппер сильно запаздывает. Агата, ты оставила для него пять танцев?

Леди Агата.  Да, мама.

Герцогиня Бервик.  (Садится на диван.) Покажи-ка мне свою книжечку. Я так рада, что леди Уиндермир опять ввела бальные книжечки – без них матери совершенно беспомощны. Ах ты, моя деточка! (Вычёркивает пару фамилий.) Порядочной девушке не пристало вальсировать с чьими-то явно молоденькими сыночками. Это выглядит легкомысленно. И вместо последних двух танцев тебе лучше посидеть на террасе с мистером Хоппером.

 

   Входят из бальной залы мистер Дамби и леди Плимдэйл.

 

Леди Агата.  Хорошо, мама,

Герцогиня Бервик.  (Обмахиваясь веером.) Здесь такой приятный воздух.

Паркер.  (Докладывает.) Миссис Каупер-Каупер… Леди Статфилд… Сэр Джеймс Ройстон… Мистер Гай Беркли…

 

   Гости входят.

 

Дамби.  Добрый вечер, леди Статфилд. Надо полагать, это последний бал в нынешнем сезоне?

Леди Статфилд.  Думаю, что так, мистер Дамби. А сезон был прекрасный, не правда ли?

Дамби.  Ну еще бы! Более чем прекрасный!.. Добрый вечер, герцогиня. Надо полагать, это последний бал в нынешнем сезоне?

Герцогиня Бервик.  Думаю, что так, мистер Дамби. Очень скучный был сезон, не правда ли?

Дамби.  Увы, более чем скучный! Смертельно скучный!..

Миссис Каупер-Каупер.  Добрый вечер, мистер Дамби. Надо полагать, это последний бал в нынешнем сезоне?

Дамби.  О нет, едва ли. Кажется, будут еще два. (Не спеша возвращается к леди Плимдэйл.)

Паркер.  (Докладывает.) Мистер Раффорд… Леди Джедбер и мисс Грэм… Мистер Хоппер…

 

   Гости входят.

 

Хоппер.  Здравствуйте, леди Уиндермир! Здравствуйте, герцогиня! (Кланяется леди Агате.)

Герцогиня Бервик.  Дорогой мистер Хоппер, вы так рано? До чего же это мило с вашей стороны. Все мы знаем, что вы в Лондоне нарасхват.

Хоппер.  Лондон – необычайно приятный город. Высшее общество здесь куда доступнее, нежели чем в Сиднее.

Герцогиня Бервик.  О, мы вас ценим по достоинству, мистер Хоппер. Побольше бы таких, как вы. Жизнь была бы тогда несравненно легче. Вы знаете, мистер Хоппер, мы с Агатой страшно интересуемся Австралией. Как там, должно быть, красиво, когда кругом порхают такие миленькие кенгуру! Агата даже нашла Австралию на карте. Она очень причудливой формы – похожа на большой ящик. Но ведь это, кажется, очень молодая страна?

Хоппер.  Разве она была сотворена не одновременно с остальными, герцогиня?

Герцогиня Бервик.  Какой вы остроумный, мистер Хоппер! И остроумие у вас совершенно самобытное. Впрочем, не хочу вас задерживать.

Хоппер.  Но мне хочется потанцевать с леди Агатой, герцогиня.

Герцогиня Бервик.  Ну, что ж, я надеюсь, у неё остался свободный танец. У тебя остался свободный танец, Агата?

Леди Агата.  Да, мама.

Герцогиня Бервик.  Следующий?

Леди Агата.  Да, мама.

Хоппер.  Разрешите вас пригласить?

 

   Леди Агата кланяется.

 

Герцогиня Бервик.  Смотрите, мистер Хоппер, не обижайте мою маленькую болтушку.

 

   Леди Агата и мистер Хоппер уходят в бальную залу. Слева входит лорд Уиндермир.

 

Лорд Уиндермир.  Маргарет, мне нужно с тобой поговорить.

Леди Уиндермир.  Сейчас.

 

   Музыка смолкает.

 

Паркер.  (Докладывает.) Лорд Огастус Лортон.

 

   Входит лорд Огастус.

 

Лорд Огастус.  Добрый вечер, леди Уиндермир.

Герцогиня Бервик.  Сэр Джеймс, пойдёмте в залу. Огастус сегодня у нас обедал, так что хватит с меня нашего милого Огастуса. (Берёт сэра Джеймса Ройстона под руку и уходит с ним в залу.)

Паркер.  (Докладывает.) Мистер и миссис Бауден… Лорд и леди Пейсли… Лорд Дарлингтон…

 

   Гости входят.

 

Лорд Огастус.  (Подходит к лорду Уиндермиру.) Мне нужно сказать вам два слова по секрету, мой милый. От меня осталась одна тень. На вид не скажешь, я знаю. На вид мы все не такие, как на самом деле. Это, между прочим, и хорошо. Но мне вот что нужно узнать. Кто она такая, чёрт побери? Откуда она взялась? Почему у неё нет родных? Вообще-то, родные – это бич божий, но они, чёрт побери, придают человеку известный вес.

Лорд Уиндермир.  Вы, надо полагать, говорите о миссис Эрлин? Я всего полгода как с ней познакомился, а до этого и не слышал ничего о ней.

Лорд Огастус.  Но с тех пор вы довольно часто с ней виделись.

Лорд Уиндермир.  (Холодно.) Да, с тех пор я довольно часто с ней виделся. Я и сейчас только что от неё.

Лорд Огастус.  Наши женщины, чёрт побери, ужасно её невзлюбили. Я сегодня обедал у Арабеллы – боже ты мой, послушали бы вы, что она плела про миссис Эрлин! Сорвала с неё, как говорится, все покровы. (И понизив голос.) Мы с Бервиком сказали ей, что это не страшно – фигура у этой дамы в высшей мере превосходная. Видели бы вы, какое было лицо у Арабеллы!.. Но если серьёзно, мой дорогой, я ума не приложу, как мне быть с миссис Эрлин. Она, чёрт побери, до того ко мне равнодушна, точно я ей муж. А как умна! Она может всё объяснить. Ха-ха-ха!.. Она и вас объясняет. У неё про вас целая куча объяснений, и все разные.

Лорд Уиндермир.  Про нашу дружбу с миссис Эрлин не требуется никаких объяснений.

Лорд Огастус.  Да? Ну и хорошо. Скажите, мой милый, а как вы думаете, попадёт она когда-нибудь в наше так называемое общество, чёрт его побери? Вот вы познакомили бы её с вашей женой? Пожалуйста, давайте без обид. Познакомили бы?

Лорд Уиндермир.  Миссис Эрлин сегодня будет здесь.

Лорд Огастус.  Как так? Ваша жена её пригласила?

Лорд Уиндермир.  Миссис Эрлин получила приглашение.

Лорд Огастус.  Ну, значит, она вне подозрений! Но почему же, голубчик, вы не сказали мне об этом раньше? А я-то, чёрт побери, тревожился! Это избавило бы меня от кучи всяких недоразумений.

 

   Леди Агата и мистер Хоппер проходят из залы на террасу.

 

Паркер.  (Докладывает.) Мистер Сесил Грэм.

 

   Входит мистер Сесил Грэм.

 

Сесил Грэм.  (Кланяется леди Уиндермир, потом подходит к лорду Уиндермиру и

здоровается с ним за руку.) Добрый вечер, Артур. Какой-то вы сегодня пасмурный. Что же вы не спросите, как я поживаю? Я люблю, когда меня об этом спрашивают. Это доказывает, что люди интересуются моим здоровьем. А я вам честно признаюсь: сегодня я поживаю плохо. Обедал у родителей. И почему это с родителями всегда так скучно? После обеда мой отец пожелал пуститься в нравоучения. Я ему сказал, что стыдно, и надо бы понимать самому кое-что, в его-то годы. Но я уже давно убедился – как только человек доживёт до таких лет, когда надо понимать кое-что, он перестаёт понимать вообще что бы то ни было. Здорово, Таппи! Ты, говорят, опять собираешься жениться? А я-то думал, это занятие тебе надоело.

Лорд Огастус.  Ты очень фамильярен, мой милый, очень фамильярен.

Сесил Грэм.  А кстати, Таппи, внеси ты мне ясность. Вот ты был женат два раза и развёлся один раз, так? Или нет – два раза разводился и один раз был женат? Но я всем говорю, что ты два раза разводился и один раз был женат. Согласись, это звучит как-то правдоподобнее. Так как же у тебя всё было – то или то?

Лорд Огастус.  Не могу тебе сказать – забыл. Память у меня никудышная… (Отходят.)

Леди Плимдэйл.  Лорд Уиндермир, я хочу спросить вас кое о чём по секрету.

Лорд  Уиндермир.  Простите... если можно, не сейчас... мне нужно поговорить с женой.

Леди Плимдэйл.  Ни в коем случае! На людях муж не должен обращать на свою жену ни малейшего внимания – в наше время это очень опасно. Людям всегда кажется, что наедине он её бьет. За последнее время свет перестал верить в счастливые браки. Хорошо, отложим наш разговор до ужина. (Отходит.)

Лорд Уиндермир.  Маргарет, мне необходимо с тобой поговорить.

Леди Уиндермир.  Будьте добры, лорд Дарлингтон, подержите мой веер. Спасибо. (Остаются наедине.)

Лорд Уиндермир.  Маргарет, то, что ты сказала перед обедом, я надеюсь, забыто?

Леди Уиндермир.  Этой женщины сегодня здесь не будет.

Лорд Уиндермир.  Миссис Эрлин сюда едет, и если ты хоть чем-нибудь оскорбишь или обидишь её, ты навлечёшь на нас обоих беду и позор. Помни это. Ах, Маргарет, поверь мне, поверь. Жена должна верить своему мужу.

Леди Уиндермир.  В Лондоне слишком много женщин, которые верят своим мужьям. Их сразу можно узнать – у них такой несчастный вид. Меня их пример не вдохновляет. (Отходит от лорда Уиндермира.) Лорд Дарлингтон, подайте мне, пожалуйста, мой веер. Спасибо. Полезная вещь – веер, правда?.. Мне сегодня нужен друг, лорд Дарлингтон. Вы были правы, но я не думала, что он мне понадобится так скоро.

Лорд Дарлингтон.  Леди Уиндермир! Я знал, что такое время настанет. Но почему сегодня?

Лорд Уиндермир.  Нет, я ей скажу. Иначе нельзя. Если разыграется скандал, это будет ужасно. Маргарет!

Паркер.  (Докладывает.) Миссис Эрлин.

 

   Лорд Уиндермир вздрагивает. Входит миссис Эрлин, прекрасно одета, держится с большим достоинством. Леди Уиндермир сжимает в руке веер, но вдруг роняет его на пол. Холодно кланяется миссис Эрлин; та с сияющей улыбкой кланяется в ответ и вплывает в комнату.

 

Лорд Дарлингтон.  Вы уронили веер, леди Уиндермир. (Поднимает веер и подаёт ей.)

Миссис Эрлин.  Ещё раз здравствуйте, лорд Уиндермир! Ваша жена очаровательна. Просто картинка.

Лорд Уиндермир.  (Вполголоса.) Вы всё-таки приехали. Как это неосторожно.

Миссис Эрлин.  (С улыбкой.) Это самый разумный поступок в моей жизни. И, между прочим, вы сегодня должны быть ко мне очень внимательны. Я боюсь женщин. Вы должны меня кое с кем из них познакомить. С мужчинами я справлюсь сама... Лорд Огастус, добрый вечер! Вы меня что-то совсем забыли. Я вас со вчерашнего дня не видела. Боюсь, вы мне изменяете. Я это слышу со всех сторон.

Лорд Огастус.  Что вы, помилуйте, миссис Эрлин! Разрешите мне объяснить...

Миссис Эрлин.  Нет, милейший лорд Огастус, вы ничего не умеете объяснить. В этом ваше главное очарование.

Лорд Огастус.  Ну, если вы находите очарование во мне, миссис Эрлин...

 

   Продолжают разговор. Лорд Уиндермир беспокойно бродит по комнате, поглядывая на миссис Эрлин.

 

Лорд Дарлингтон.  (Обращаясь к леди Уиндермир.) Вы побледнели!

Леди Уиндермир.  Очень возможно.

Лорд Дарлингтон.  Вам дурно? Выйдем на террасу.

Леди Уиндермир.  Да... Паркер, скажите, чтобы мне принесли манто.

Миссис Эрлин.  (Подходя к ней.) Леди Уиндермир, как чудесно освещена ваша терраса! Мне даже вспомнился дворец принца Дориа в Риме. (Леди Уиндермир холодно кланяется и уходит на террасу с лордом Дарлингтоном.) А-а, мистер Грэм, добрый вечер! Это ведь ваша тетушка, леди Джедбер? Мне так хотелось бы с ней познакомиться.

Сесил Грэм.  (Будто потерявшись.) Так, разумеется, конечно… Если вам угодно... Тетя Кэролайн, позвольте познакомить вас с миссис Эрлин.

Миссис Эрлин.  Я так рада, леди Джедбер… (Присаживается рядом с ней на диван.) С вашим племянником мы большие друзья. Меня страшно интересует его политическая карьера. Мне кажется, он многого добьётся. Он мыслит как консерватор, а рассуждает как радикал. Это в наши дни очень важно. К тому же он – блестящий оратор. Впрочем, удивляться тут нечему – мы все знаем, от кого он унаследовал дар слова. Не далее как вчера мы беседовали в Хайд-парке с лордом Алландэйлем, и он сказал, что мистер Грэм говорит почти так же хорошо, как его тётушка.

Леди Джедбер.  Вы очень любезны, мне так приятно это слышать.

 

   Миссис Эрлин улыбается и продолжает разговор.

 

Дамби.  (К Сесилу Грэму.) Ты что, познакомил миссис Эрлин с леди Джедбер?

Сесил Грэм.  Пришлось, мой милый. Я просто не мог иначе. Эта женщина что угодно заставит сделать. Как ей это удаётся – уму непостижимо.

Дамби.  Не хватало ещё, чтобы она заговорила со мной! (Направляется к леди Плимдэйл.)

Миссис Эрлин.  (Обращаясь к леди Джедбер.) В четверг? С большим удовольствием. (Встаёт, подходит к лорду Уиндермиру.) Какая тоска – любезничать с титулованными старухами. (И засмеявшись.) Но что делать – надо, ведь они без этого не могут жить.

Леди Плимдэйл.  (К мистеру Дамби.) С кем это разговаривает Уиндермир? Она удивительно хорошо одета.

Дамби.  Понятия не имею. Хм, похожа на edition de luxe неприличного французского романа, предназначенного для английского рынка. (Примечание: Edition de luxe - /франц./ то есть роскошное издание.)

Миссис Эрлин.  Так-так, значит, и бедный Дамби тут с леди Плимдэйл? Говорят, она отчаянно его ревнует. Он, кажется, не жаждет сегодня со мной разговаривать. Наверное, боится её. Эти соломенные блондинки ужасно вспыльчивы. (И вдруг сверкнув улыбкой.) А знаете, Уиндермир, первый тур вальса я, пожалуй, сделаю с вами. (Лорд Уиндермир отворачивается с недовольным выражением лица.) То-то лорд Огастус будет ревновать! Лорд Огастус! (Лорд Огастус подходит к ней, будто подлетая.) Вот Лорд Уиндермир настаивает, чтобы первый вальс я танцевала с ним. Ну как мне отказаться, – ведь мы у него в доме! Вы знаете, что я охотнее пошла бы с вами.

Лорд Огастус.  (Чуть ли не задыхаясь.) Ах, если бы я мог этому верить, миссис Эрлин!

Миссис Эрлин.  Да-да, охотнее пошла бы с вами, и вы прекрасно это знаете. Мне кажется, с вами можно бы провальсировать целую жизнь и не соскучиться.

Лорд Огастус.  (Прижав руку к своему белому жилету.) О, благодарю вас, благодарю! Из всех женщин вы – самая восхитительная!

Миссис Эрлин.  Как славно вы это сказали – просто, искренне. Именно так, как я люблю. Но сейчас подержите пока мой букет. (Под руку с лордом Уиндермиром направляется к бальной зале.) А, мистер Дамби, добрый вечер! Какая  жалость, что вы три раза подряд не заставали меня дома. Приходите ко мне завтракать в пятницу.

Дамби.  (Нимало не смутившись.) Сочту за честь.

 

   Леди Плимдэйл устремляет на мистера Дамби негодующий взор. Лорд Огастус, с букетом в руках, идёт в залу следом за миссис Эрлин и лордом Уиндермиром.

 

Леди Плимдэйл.  (К мистеру Дамби.) Это ещё что такое, презренный человек? Вот ни единому вашему слову нельзя верить! Зачем вы мне сказали, что незнакомы с ней? Зачем вы были у неё три раза кряду? Вы не поедете к ней завтракать! Надеюсь, вам это понятно?

Дамби.  Дорогая моя Лора, ну разумеется, не поеду.

Леди Плимдэйл.  Как её имя? Кто она такая?

Дамби.  (Кашлянув, начинает приглаживать волосы.) Это некая миссис Эрлин.

Леди Плимдэйл.  Что? Та самая?!

Дамби.  Ну да, та самая. Так все её почему-то называют.

Леди Плимдэйл.  Как интересно! Нет, это страшно интересно! Надо её как следует разглядеть. (Идёт к двери и заглядывает в бальную залу.) Я слышала про неё бог знает что. Говорят, она буквально разоряет Уиндермира. А леди Уиндермир тоже хороша. Слывёт такой строгой, а сама приглашает её. Не забавно ли? Только воистину хорошая женщина способна на такой воистину идиотский поступок. Непременно поезжайте к ней в пятницу.

Дамби.  Почему?

Леди Плимдэйл.  Потому что я хочу, чтобы вы забрали с собой моего мужа. Он последнее время так ко мне внимателен, что стал просто невыносим. Ну, а эта женщина – как раз то, что ему нужно. Он будет ходить перед ней на задних лапках, пока ей это не надоест, а меня оставит в покое. Уверяю вас, такие женщины очень полезны. Ими держатся чужие браки.

Дамби.  Вы просто загадка!

Леди Плимдэйл.  (Глядя на него в упор.) Хорошо, кабы вы-то были загадкой!

Дамби.  А я и есть загадка – для самого себя. Я – единственный на свете человек, которого мне бы хотелось узнать получше. Но пока я не вижу к тому возможностей.

 

   Уходят в залу. С террасы возвращаются леди Уиндермир и лорд Дарлингтон.

 

Леди Уиндермир.  Да. Её появление здесь – это нечто ужасное, нестерпимое. Теперь я поняла, о чём вы говорили сегодня за чаем. Почему вы мне прямо не сказали?

Лорд Дарлингтон.  Я не мог. Не может мужчина говорить такие вещи про другого мужчину. Но если бы я знал, что он заставит вас пригласить её, я бы, конечно, вам сказал. И это хотя бы избавило вас от крайних переживаний и столь унизительного положения.

Леди Уиндермир.  Я её не приглашала. Это он сам так захотел – вопреки моей воле… и несмотря на мои мольбы. Ах, мне нечем дышать в этом доме! Я чувствую, как все женщины здесь злорадствуют, когда она танцует с моим мужем. Чем я это заслужила? Я отдала ему всю мою жизнь. А он взял её... испортил... сломал! Я унижена в собственных глазах. И во мне нет никакой смелости, а лишь нерешительность и боязнь. (Присаживается на диван.)

Лорд Дарлингтон.  Либо я вас совсем не знаю, либо вы не станете жить с человеком, который с вами так обращается. Разве это жизнь? День и ночь, каждую минуту вы будете чувствовать, что он вас обманывает. Вы будете чувствовать, что глаза его лгут, и голос лжёт, и лживо его прикосновение, и лжива его страсть. Он будет приходить к вам, наскучив другим, и вам же придётся утешать его. Он будет приходить к вам, всеми помыслами оставаясь с другими, и вам придётся лишь довольствоваться его неискренностью. Вы станете ширмой для его подлинной жизни, маской, скрывающей его тайны.

Леди Уиндермир.  Вы правы – безнадёжно правы. Но как от этого спастись? Вы обещали быть мне другом, лорд Дарлингтон. Будьте же мне другом, скажите, что мне делать?

Лорд Дарлингтон.  Дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Страсть, вражда, обожание, любовь, но только не дружба. Я вас люблю...

Леди Уиндермир.  (Резко поднявшись с места.) О, нет, нет!

Лорд Дарлингтон.  Да, люблю! Вы мне дороже всего на свете. Что может дать вам ваш муж? Ничего. Всё, что в нём есть, он отдаёт этой злосчастной женщине, да ещё навязал вам её общество, ввёл её в ваш дом, чтобы при всех опозорить вас. Я предлагаю вам свою жизнь...

Леди Уиндермир.  Лорд Дарлингтон!

Лорд Дарлингтон.  Да, всю свою жизнь. Возьмите её, делайте с ней что хотите... Я вас люблю... люблю, как не любил никого и никогда. С той минуты как я вас встретил, я вас полюбил безумно, слепо, без памяти! Тогда вы этого не знали – теперь знаете. Сегодня же покиньте этот дом! Я не стану вас уверять, что мнение света, мнение общества ничего не значат, что это пустяки. Это не пустяки, оно много значит, слишком много. Но бывают минуты, когда нужно выбирать: либо жить своей жизнью – смело, свободно, до конца, либо влачить унизительное, фальшивое, жалкое существование, какое свет в своём ханжестве нам предписывает. Сейчас для вас настала такая минута. Выбирайте же! О, любовь моя, выбирайте!

Леди Уиндермир.  (Медленно отступает от него, не сводя с его лица своих испуганных глаз.) Нет-нет, я боюсь. У меня не хватит смелости...

Лорд Дарлингтон.  (Следуя за ней.) Да всё у вас хватит! Пусть впереди трудное время, пусть даже унижения, но месяцев через шесть, когда вы перестанете носить его имя, когда примете моё – всё забудется. Маргарет, любовь моя, моя будущая жена... да, жена, и вы знаете, что так будет! А кто вы сейчас? Эта женщина заняла место, которое принадлежит вам по праву. Ах, уходите из этого дома, уходите с гордо поднятой головой, с улыбкой на губах, с решимостью во взоре. Весь Лондон будет знать, почему вы так поступили. И кто вас осудит? Никто. А если и осудят? За какие грехи? И что такое грех? Грешно мужчине бросать свою жену ради бесстыдной женщины. Грешно жене оставаться с человеком, который её бесчестит. Вы сказали, что не признаёте компромиссов. Так докажите это. Наберитесь смелостью! Будьте сами собой!

Леди Уиндермир.  Я боюсь быть собой. Дайте мне подумать. Надо подождать. Может быть, муж вернётся ко мне. (Опять присаживается на диван.)

Лорд Дарлингтон.  И вы его не прогоните? Значит, я в вас обманулся. Значит, вы самая обыкновенная женщина, как все другие. Вы готовы на любые муки, лишь бы не заслужить хулу света, чьё одобрение вам не нужно. Через неделю вы будете кататься с этой женщиной в Хайд-парке. Она станет у вас частой гостьей, вашей закадычной подругой. Вы готовы на всё, лишь бы не разрубить этот безобразный узел одним разом. Вы правы. У вас нет смелости. Ни капли.

Леди Уиндермир.  Ах, дайте мне подумать. Сейчас я не могу вам ответить. (Нервно водит рукою по лбу.)

Лорд Дарлингтон.  Ответ мне нужен сейчас, либо уж никогда.

Леди Уиндермир.  (Спокойно взглянув ему в лицо.) Значит, никогда.

 

   Пауза.

 

Лорд Дарлингтон.  Не разбивайте мне сердце!

Леди Уиндермир.  А моё уже разбито.

 

   Пауза.

 

Лорд Дарлингтон.  Завтра я уезжаю из Англии. Я смотрю на вас в последний раз. Больше вы меня никогда не увидите. На мгновение наши жизни скрестились, наши души коснулись друг друга. Это не повторится. Прощайте, Маргарет. (Уходит.)

Леди Уиндермир.  Я одна. Как же страшно быть одной в жизни!

 

   Музыка смолкает. Из залы, смеясь и разговаривая, выходят герцогиня Бервик, лорд Пэйсли и другие гости.

 

Герцогиня Бервик.  Маргарет, дорогая, мы только что премило поболтали с миссис Эрлин. Не сердитесь на меня за то, что я вам нынче про неё наговорила. Если вы её приглашаете – надо так понимать, что она того достойна. Очень интересная женщина, и взгляды, на жизнь у неё чрезвычайно разумные. Она сказала, что не одобряет людей, которые вступают в брак больше одного раза, так что за бедного Огастуса я теперь спокойна. Не понимаю, почему о ней столько судачат? Это всё мои противные племянницы – девочки Сэвил – только и делают, что сплетничают. И всё же, моя дорогая, я бы на вашем месте уехала в Висбаден. Она, пожалуй, даже чересчур интересна. Но где же Агата? Ах, вот она. (Леди Агата и мистер Хоппер возвращаются с террасы.) Мистер Хоппер, я на вас очень и очень сердита. Вы увели Агату на террасу, а она так легко схватывает простуду.

Хоппер.  Виноват, герцогиня. Мы вышли только на минутку, а потом заговорились.

Герцогиня Бервик.  Вероятно, об Австралии?

Хоппер.  Да.

Герцогиня Бервик.  Агата, милочка!

Леди Агата.  Да, мама?

Герцогиня Бервик.  (Отзывает её в сторону.) Ну что, мистер Хоппер окончательно...

Леди Агата.  Да, мама.

Герцогиня Бервик.  И что же ты ему ответила, дитя моё?

Леди Агата.  Да, мама.

Герцогиня Бервик.  (Ласково.) Ах ты, моя радость! Ты всегда говоришь то, что нужно... Мистер Хоппер! Джеймс! Агата мне всё сказала. Как ловко вы оба держали это в секрете!

Хоппер.  Значит, герцогиня, вы не против того, чтобы я увёз Агату в Австралию?

Герцогиня Бервик.  Что? В Австралию? И не говорите мне об этой ужасной, вульгарной стране.

Хоппер.  Но она сказала, что охотно со мной поедет.

Герцогиня Бервик.  (Строгим тоном.) Ты это сказала, Агата?

Леди Агата.  Да, мама.

Герцогиня Бервик.  Агата, ты иногда говоришь такие несуразные вещи. Я считаю, что жить на Гровнор-сквер – куда полезнее для здоровья. Правда, на Гровнор-сквер живёт столько вульгарных людей, но там хотя бы не ползают всякие отвратительные кенгуру. Ладно, Джеймс, вы можете пригласить Агату ужинать, и вы, конечно, будете у нас к завтраку, Джеймс. Но не в два, а в половине второго. Я уверена, что герцог захочет с вами поговорить.

Хоппер.  Я рад буду с ним поболтать, герцогиня. Он ещё ни слова мне не сказал.

Герцогиня Бервик.  Думаю, завтра у него много чего найдётся вам сказать. (Леди Агата уходит с мистером Хоппером.) Ну вот, Маргарет, теперь я с вами попрощаюсь. Да, дорогая, снова повторяется старая-престарая история. Любовь... не то, чтобы любовь с первого взгляда, но любовь в конце сезона, а это гораздо надёжнее.

Леди Уиндермир.  До свидания, герцогиня.

 

   Герцогиня Бервик уходит под руку с лордом Пейсли.

 

Леди Плимдэйл.  Дорогая Маргарет, с какой красавицей танцевал ваш муж! Я бы на вашем месте приревновала. Она ваша близкая знакомая?

Леди Уиндермир.  Нет.

Леди Плимдэйл.  Вот как? До свидания, дорогая. (И пронзительно взглянув на мистера

Дамби, уходит.)

Дамби.  Невозможные манеры у этого Хоппера!

Сесил Грэм.  Да, Хоппер – беспечное дитя природы. Терпеть не могу этот тип.

Дамби.  А леди Уиндермир неглупа. Другая бы на её месте не пустила бы миссис Эрлин и на порог. Но у леди Уиндермир есть здравый смысл – редчайшее качество в наш бессмысленный век.

Сесил Грэм.  А Уиндермир понимает, что нескромным поведением легче всего симулировать невинность.

Дамби.  Да, наш милый Уиндермир становится прямо-таки современным мужчиной. Не ожидал от него. (Кланяется леди Уиндермир и уходит.)

Леди Джедбер.  До свидания, леди Уиндермир. Какая обаятельная женщина эта миссис Эрлин! В четверг она у меня будет к завтраку. Может быть, и вы бы приехали? Будет епископ и леди Мертон.

Леди Уиндермир.  Благодарю, леди Джедбер, но четверг у меня, к сожалению, занят.

Леди Джедбер.  Очень, очень жаль. Пойдём, милая.

 

   Леди Джедбер и мисс Грэм уходят. Входят миссис Эрлин и лорд Уиндермир.

 

Миссис Эрлин.  Чудесный бал! Так и вспомнилось прежнее время. (Садится на диван.) И дураков в обществе не убавилось. Приятно убедиться, что всё здесь по-старому. Вот только Маргарет изменилась – очень похорошела. В последний раз, когда я её видела, – двадцать лет назад – это был уродец в пелёнках. Да, да, совершенный уродец. А герцогиня – какая прелесть! И эта чистая душа – леди Агата! Обожаю таких девушек. В самом деле, Уиндермир, если мне суждено породниться с герцогиней Бервик...

Лорд Уиндермир.  (Присаживается рядом с ней.) А разве вы...

 

   Сесил Грэм и другие гости уходят. Леди Уиндермир с болью и гневом смотрит на мужа и миссис Эрлин. Они её не замечают.

 

Миссис Эрлин.  Вот именно. Он будет у меня завтра, в двенадцать часов. Он уже сегодня хотел сделать мне предложение. Собственно, даже сделал. И не один раз. Бедный Огастус, вы же знаете, как он повторяется. Такая скверная привычка! Но я ему сказала, что ответ он получит только завтра. Я, конечно, дам согласие. И, вероятно, из меня получится превосходная жена – по нынешним-то временам! А у лорда Огастуса много достоинств. К счастью, они сразу видны, поскольку все на поверхности. Самое подходящее для них место. Но вы, Уиндермир, разумеется, должны мне помочь в этом деле.

Лорд Уиндермир.  Надеюсь, вы не требуете того, чтобы я поощрял лорда Огастуса?

Миссис Эрлин.  О нет, этим занимаюсь я. А вы обеспечите мне приличный доход, и нам надо обговорить кое-какие детали.

Лорд Уиндермир.  (Хмуро.) Вы хотите говорить об этом сейчас?

Миссис Эрлин.  Да.

Лорд Уиндермир.  Полагаю, что здесь не место для этого разговора.

Миссис Эрлин.  (Засмеявшись.) Ну что ж, тогда пойдём на террасу. Для всякой сделки нужен живописный фон, разве не так, Уиндермир? Если фон подходящий, женщина всегда своего добьётся.

Лорд Уиндермир.  Неужели нельзя отложить до завтра?

Миссис Эрлин.  Нельзя. Вы понимаете, завтра я дам ему согласие. И я считаю нелишним сообщить ему, что имею... ну, скажем, две тысячи фунтов годовых, доставшихся мне в наследство от троюродного брата, или от второго мужа – словом, от какого-то дальнего родственника. Это будет как бы приятным дополнением к прочему, верно? Вот сейчас вам представляется случай сделать мне комплимент. Но вы, Уиндермир, не мастер говорить комплименты. Боюсь, что Маргарет не поощряет в вас этой полезной привычки. Это с её стороны большая ошибка. Когда мужчина перестает говорить приятные слова, у него и мысли меняются соответственно. Но, кроме шуток, как вы смотрите на две тысячи? Пожалуй, даже две с половиной. Всегда лучше иметь что-то про запас. Ах, Уиндермир, интересно жить на этом свете, правда? По-моему, страшно интересно! (Уходит на террасу с лордом Уиндермиром.)

 

   В зале играет музыка.

 

Леди Уиндермир.  Оставаться в этом доме – нет! Сегодня человек, который меня любит, предложил мне свою жизнь. Я отказалась. Это было глупо. Теперь я предложу ему мою жизнь. Отдам её ему. Пойду к нему. (Надевает манто и идёт к двери, потом возвращается. Садится к столу, пишет письмо, кладёт в конверт и оставляет на столе.) Артур никогда меня не понимал. Пусть прочтёт это, тогда поймёт. Теперь он может распоряжаться своей жизнью как хочет. Я своей распорядилась так, как мне кажется

лучше и правильнее. Это он разорвал узы брака. Я только разрываю цепи рабства. (Уходит.)

 

   Слева входит Паркер и идёт через комнату к зале. С террасы входит миссис Эрлин.

 

Миссис Эрлин.  Леди Уиндермир в зале?

Паркер.  Миледи только что вышла.

Миссис Эрлин.  Вышла? На террасу?

Паркер.  Нет, сударыня. Миледи ушла из дому.

Миссис Эрлин.  Что? Как это – «ушла из дому»?

Паркер.  Миледи сказала, что оставила на столе письмо для милорда.

Миссис Эрлин.  Письмо лорду Уиндермиру?

Паркер.  Да, сударыня.

Миссис Эрлин.  Благодарю вас. (Паркер уходит. Музыка в зале смолкает.) Ушла из своего дома! Оставила мужу письмо! (Подходит к столу и глядит на письмо. И, было, протянув руку.) Нет, нет, это невероятно. Так жизнь не повторяет своих трагедий! Ах, почему эта страшная мысль пришла мне в голову? Почему мне вспомнилась та минута моей жизни, которую мне больше всего хочется забыть? Или жизнь все-таки повторяет свои трагедии? (Всё же решившись, разрывает конверт и читает письмо, потом с жестом отчаяния опускается на стул.) Какой ужас! Эти самые слова я двадцать лет назад написала её отцу! И как жестоко я была за это наказана!.. Но нет! Настоящая кара настигла меня сегодня, сейчас!

 

   С террасы входит лорд Уиндермир.

 

Лорд Уиндермир.  Вы простились с моей женой?

Миссис Эрлин.  (Сжимая в руке письмо.) Да.

Лорд Уиндермир.  Где же она?

Миссис Эрлин.  Она очень устала. Решила прилечь. Она сказала, что у неё разболелась голова.

Лорд Уиндермир.  Я пойду к ней. Вы разрешите?

Миссис Эрлин.  Ах, зачем? Ведь ничего серьёзного нет. Просто она очень устала, вот и всё. Да и в столовой ещё ужинают. Она хотела, чтобы вы за неё извинились. И сказала, что её не нужно беспокоить. (Роняет письмо.) Она просила меня всё это вам передать.

Лорд Уиндермир.  (Поднимая письмо.) Вы что-то уронили.

Миссис Эрлин.  Ах да, спасибо, дайте сюда. (Протягивает руку.)

Лорд Уиндермир.  (Глянув на письмо.) Но это, кажется, почерк моей жены.

Миссис Эрлин.  (Быстро берёт письмо из его руки.) Нет-нет, это... это один адрес. Будьте добры, скажите, чтобы подали мою коляску.

Лорд Уиндермир.  Сейчас. (Уходит.)

Миссис Эрлин.  Благодарю вас... Как же теперь быть? Как быть? Во мне поднимается какое-то чувство, ещё никогда не испытанное. Дочь не должна идти по стопам матери – это было бы слишком страшно. Как мне её спасти? Как же спасти мою дочь? Одна минута может загубить целую жизнь. Кому это знать, как не мне?.. Уиндермира нужно удалить из дома – это совершенно необходимо. (Идёт к левой двери.) Но как это сделать? Что-то нужно придумать. Ах, вот оно!

 

   Из залы входит лорд Огастус с букетом.

 

Лорд Огастус.  Дорогая миссис Эрлин, не томите меня. Долго ли мне ещё ждать ответа?

Миссис Эрлин.  Лорд Огастус, послушайте. Вы должны сию же минуту увезти лорда Уиндермира к себе в клуб и держать его там как можно дольше. Вы меня поняли?

Лорд Огастус.  Но вы же сами велели мне пораньше ложиться!

Миссис Эрлин.  Послушайте, – делайте, что вам говорят.

Лорд Огастус.  Хорошо, хорошо. А награда?

Миссис Эрлин.  Награда? Какая награда? Ах, об этом спросите меня завтра. А сейчас вы найдёте Уиндермира и не будете спускать с него глаз. Иначе я вас никогда не прощу. Никогда больше не буду с вами разговаривать. Раззнакомлюсь с вами. Помните, вы должны держать Уиндермира у себя в клубе, и чтобы он до утра не возвращался домой. (Уходит налево.)

Лорд Огастус.  Право, можно подумать, что я уже её муж. Честное слово! (И пожав плечами, быстро уходит.)

 

Занавес.

 

 

ДЕЙСТВИЕ – ТРЕТЬЕ

 

   Квартира лорда Дарлингтона. Справа, перед камином, большой диван. В глубине – окно, занавешенное гардиной. Справа и слева – двери. Справа – стол с письменными принадлежностями. В центре столик, на нём – сифоны, стаканы, погребец. На столике слева – шкатулка с сигарами и папиросами. Горят лампы.

 

Леди Уиндермир.  (Стоит у камина.) Что же он не идёт? Это ожидание невыносимо. Почему его нет? Он должен был встретить меня, хоть немножко согреть словами любви. Мне так холодно... холодно и тоскливо. Артур уже, наверно, прочёл моё письмо. Если бы он меня любил, он бы за мною погнался, силой увёз бы меня домой. Но он меня не любит. Он думает только об этой женщине... она околдовала его... подчинила себе. Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нём есть. Вот ты делаешь из мужчины бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстаёт от неё. Какое же в жизни сплошное уродство!.. Ах, приехать сюда было безумием, просто безумием. А между тем... не знаю, что хуже – быть во власти человека, который тебя любит, или быть женой человека, который позорит тебя в твоём же доме? Какая женщина может ответить на этот вопрос? Но тот, кому я отдаю мою жизнь, всегда ли он будет любить меня? Что я могу ему дать? Губы, которые разучились улыбаться, глаза, ничего не видящие от слёз, холодные руки и пустое сердце. Я ничего не могу ему дать. Надо вернуться домой... О, нет. Вернуться нельзя – своим письмом я дала им такое оружие... Артур меня прогонит... Ах, это злосчастное письмо! Ну, хорошо. Лорд Дарлингтон завтра уезжает из Англии. Я поеду с ним – выбора нет. (Присаживается и, несколько помолчав, вдруг решительно встаёт и надевает манто.) Нет, нет, я поеду домой, и пусть Артур делает со мной, что хочет. Я не могу больше ждать. И как я только могла сюда приехать? Прочь отсюда, скорее. Ну, а лорд Дарлингтон... ох, вот он! Что же мне делать? Что я скажу ему? Может, он не выпустит меня? Я слышала, что мужчины бывают и грубы, и беспощадны... О! (Закрывает лицо руками.)

 

   Входит миссис Эрлин.

 

Миссис Эрлин.  Леди Уиндермир! (Леди Уиндермир вздрагивает, поднимает голову. Потом с презрением отшатывается.) Слава богу, я не опоздала. Вы должны немедленно вернуться домой.

Леди Уиндермир.  Должна?

Миссис Эрлин.  Да, должны! Нельзя терять ни секунды. Лорд Дарлингтон вот-вот будет здесь. Идёмте!

Леди Уиндермир.  Не подходите ко мне!

Миссис Эрлин.  Послушайте, вы на краю гибели, на краю зияющей пропасти. Сейчас же уходите отсюда. Моя коляска ждёт на углу. Идёмте вместе, и вы отправитесь прямо домой. (Леди Уиндермир снимает манто и бросает его на диван.) Что вы делаете?

Леди Уиндермир.  Миссис Эрлин, если бы вы не появились здесь, я бы и сама уехала. Но сейчас, увидев вас, я поняла, что никакая сила не заставит меня жить под одной крышей с лордом Уиндермиром. Вы… Вы мне отвратительны! В вас есть что-то такое, от чего во мне закипает бешеная ярость. И я знаю, почему вы здесь. Что, это мой муж послал вас – заманить меня домой, чтобы я служила ширмой для ваших с ним отношений?

Миссис Эрлин.  Бог с вами, как вы такое можете думать?

Леди Уиндермир.  Возвращайтесь к моему мужу, миссис Эрлин. Он ваш, а не мой. Вероятно, он боится скандала. Мужчины такие трусы. Преступают все законы света, а сами боятся светской молвы. Но пусть готовится – скандал ему будет! Такой скандал, какого в Лондоне не было много лет. Он увидит своё имя во всех гнусных газетах, а моё – на всех бесстыдных афишах.

Миссис Эрлин.  Нет, нет...

Леди Уиндермир.  Да, увидит. Если бы он приехал сам, не скрою, я вернулась бы к унизительному существованию, на которое вы с ним обрекли меня... Я, было, совсем уже решилась вернуться... И ведь это надо же! – Самому остаться дома, а подослать ко мне вас! И тут сплошное бесчестие!

Миссис Эрлин.  Леди Уиндермир, вы жестоко меня обижаете... жестоко обижаете своего мужа. Он не знает, что вы здесь... он думает, что вы дома; что вы спокойно спите у себя в комнате. Он не читал вашего безрассудного письма.

Леди Уиндермир.  (Застыв на месте.) Не читал?

Миссис Эрлин.  Ну да. Он о нём и не знает ничего.

Леди Уиндермир.  Неужели я, по-вашему, так легковерна? (Подходит к ней.) Вы мне лжёте!

Миссис Эрлин.  (Едва сдерживаясь от гнева.) Нет. Я говорю вам правду.

Леди Уиндермир.  Если муж не читал моего письма, как же вы здесь оказались? Кто вам сказал, что я покинула дом, в который у вас достало наглости явиться? Кто вам сказал, куда я пошла? Понятно, что он. И он же послал вас за мной.

Миссис Эрлин.  Ваш муж не видел этого письма. Это я увидела письмо, и сама его вскрыла... и прочла.

Леди Уиндермир.  Вы прочли моё письмо к мужу? Вы бы не посмели!

Миссис Эрлин.  Не посмела? Да чтобы удержать вас на краю пропасти, в которую вы готовы упасть, я посмела бы всё на свете! Вот ваше письмо. Ваш муж не читал его. И никогда не прочтёт. (Подходит к камину.) И лучше бы вы его не писали. (Рвёт письмо и бросает в огонь.)

Леди Уиндермир.  (С презрением.) Откуда мне знать, что это было моё письмо? Вы, кажется, думаете, что я поверю любой выдумке?

Миссис Эрлин.  Почему вы не хотите мне верить? Для чего, по-вашему, мне было приходить сюда, если не для того, чтобы спасти вас от гибели, спасти от последствий гадкого недоразумения? То письмо, что сейчас сгорело, было вашим письмом. Клянусь вам!

Леди Уиндермир.  Вы его нарочно сожгли, чтобы я не успела его разглядеть. Я не могу вам верить. Вы, чья жизнь – сплошная ложь, как вы можете сказать правду? (Спокойно присаживается и отворачивается.)

Миссис Эрлин.  Думайте обо мне что хотите... говорите всё, что вам угодно, но уезжайте отсюда, уезжайте домой, к мужу, которого вы любите.

Леди Уиндермир.  Я его не люблю.

Миссис Эрлин.  Нет, любите, и отлично знаете, что он тоже вас любит.

Леди Уиндермир.  Он вообще не понимает, что такое любовь. Так же, как и вы. Мне ясно, чего вы добиваетесь. Если бы я вернулась, это было бы вам куда, как удобно. И, боже мой, какая это была бы жизнь! Сдаться на милость женщине, которой чуждо и милосердие, и жалость; женщине, с которой и знакомство-то унизительно, позорно... развратной женщине, которая становится между женой и мужем.

Миссис Эрлин.  Леди Уиндермир, прошу вас, не говорите таких ужасных слов! Вы не знаете, как они ужасны и как несправедливы! И только не перебивайте, вы должны меня выслушать. Только вернитесь к мужу, и я обещаю, что прекращу с ним всякие отношения... Никогда больше его не увижу... навсегда уйду из его и из вашей жизни. Те деньги, что он давал мне, он давал не из любви ко мне, а из ненависти, не поклоняясь мне, а презирая меня. Власть, которую я над ним имею...

Леди Уиндермир.  Ага, вы признали, что имеете над ним власть!

Миссис Эрлин.  Да, и я скажу, в чём она заключается. На его любви к вам, леди Уиндермир.

Леди Уиндермир.  И вы хотите, чтобы я этому поверила?

Миссис Эрлин.  Должны поверить! Это правда. Только из любви к вам он терпел... ну, скажем, тиранию, угрозы – так можно всё это назвать. Из любви к вам. Из желания избавить вас от стыда... от стыда и позора.

Леди Уиндермир.  Что это значит? Какая наглость! Что у нас с вами общего?

Миссис Эрлин.  Ничего. Я это знаю. Но говорю вам – ваш муж вас любит... такой любви вы можете больше не встретить в жизни... и, если вы её оттолкнёте, настанет день, когда вы будете изнывать без любви и никто вам не поможет, будете молить о любви и мольбы ваши останутся тщетны... Артур вас любит!

Леди Уиндермир.  Артур? И вы мне говорите, что между вами ничего нет?

Миссис Эрлин.  Леди Уиндермир, видит бог, ваш муж ни в чём перед вами не виноват! А я... да если бы мне только пришло в голову, что у вас может зародиться такое чудовищное подозрение, я бы лучше умерла, чем подойти близко к нему или к вам; да, умерла бы, и с радостью! (Отходит к дивану.)

Леди Уиндермир.  Вы говорите так, словно у вас есть сердце. У таких женщин, как вы, нет сердца. Зачем оно вам? Вас продают и покупают.

Миссис Эрлин.  (На миг замирает на месте. Потом, овладев собой, идёт к леди Уиндермир. И далее – проговаривая свои слова, несколько раз протягивает к ней руки, но не решается прикоснуться.). Думайте обо мне, что хотите. Жалеть меня нечего, я того не стою. Но не губите из-за меня свою чудесную молодую жизнь! Вы не знаете, что вас ждёт, если вы сейчас же не уйдёте из этого дома. Вы не знаете, что значит попасться в эту ловушку – терпеть презрение, насмешки, издевательства... оказаться покинутой, быть всеми отверженной! Убедиться, что в дверь тебя больше не пустят, что нужно вползать неприглядными, окольными путями, каждую минуту опасаясь, что с тебя сорвут маску... и всё время слышать смех, безжалостный смех толпы – смех более горестный, чем все слёзы, которые льются в мире. Вы не знаете, что это такое. Вот так за свой грех и расплачиваешься, а потом надо платить ещё и ещё, платить всю жизнь. Вы не должны это испытать. А что до меня, то, если правду говорят, будто в муках можно найти искупление, значит, я сегодня искупила все свои грехи, сколько есть. Ведь сегодня вы дали сердце женщине, у которой его не было. Дали – и разбиваете... Но довольно об этом. Пусть я исковеркала свою жизнь, вас я до подобного не допущу... Вы... да вы просто ребёнок, вы пропадёте. Не тот у вас ум, с каким женщина может пробиться обратно. Вам на это не хватит ни смекалки, ни смелости. Вам не снести позора. Нет! Вернитесь, леди Уиндермир, вернитесь к мужу, который вас любит, которого вы любите. У вас есть ребёнок, леди Уиндермир. Вернитесь к нему, к своему маленькому ангелочку. Может быть, он вот сейчас, в эту минуту, плачет и зовёт вас. (Леди Уиндермир глядит на миссис Эрлин, что называется, во все глаза.) Бог дал вам это дитя. Бог требует, чтобы вы создали ему счастливую жизнь, чтобы он радостно смеялся, чтобы вы берегли его. Что вы ответите богу, если из-за вас жизнь малютки будет сломана? Спешите домой, леди Уиндермир... муж вас любит! Ни разу его любовь к вам не дрогнула. Но измени он вам хоть тысячу раз, вы должны остаться со своим ребёнком. Даже если муж будет с вами груб, даже если он будет жестоко с вами обращаться, вы должны остаться со своим ребёнком. И даже если муж вас бросит, всё равно ваше место возле вашего ребёнка... (Леди Уиндермир рыдает, опустив лицо в ладони.)

Леди Уиндермир.  (По-детски беспомощно протягивает к ней руки.) Да, увезите меня домой!

Миссис Эрлин.  (Хочет её обнять, но удерживает себя. И вдруг улыбнувшись.) Едем! Где ваше манто? Вот. Одевайтесь. А теперь бежим!

 

   Они быстро направляются к двери.

 

Леди Уиндермир.  Стойте! Слышите голоса?

Миссис Эрлин.  Ничего не слышу. Это, наверное, вам показалось.

Леди Уиндермир.  Да нет же! Послушайте. Ой, это голос моего мужа. Он идёт сюда. Спасите меня! О, боже, да это какой-то сговор. Вы за ним послали!

 

   Голоса за дверью.

 

Миссис Эрлин.  Тише! Не говорите глупости. Я пришла спасти вас. Но, кажется, я опоздала. Сюда! (Указывает на занавешенное окно.) И при первой возможности, если только она представится, бегите!

Леди Уиндермир.  А вы?

Миссис Эрлин.  Обо мне не заботьтесь. Я сумею их встретить. Мне приходилось бывать и не в таких переделках.

 

   Леди Уиндермир прячется за гардину.

 

Лорд Огастус.  (За дверью.) Вздор, мой милый Уиндермир. Вы меня не покинете!

Миссис Эрлин.  Лорд Огастус! – Всё, я пропала! (Оглядывается по сторонам, замечает дверь справа и уходит в соседнюю комнату.)

 

   Входят лорд Дарлингтон, мистер Дамби, лорд Уиндермир, лорд Огастус Лортон и мистер Сесил Грэм.

 

Дамби.  Вот безобразие! Выгнать нас из клуба в такую рань. Время всего-то два часа. (Опускается на стул.) Вечер, можно сказать, только начинается. (Зевая, прикрывает глаза.)

Лорд Уиндермир.  Вы очень добры, лорд Дарлингтон, что позволили Огастусу навязать вам наше общество. Но я, к сожалению, скоро должен уйти.

Лорд Дарлингтон.  В самом деле? Как досадно. Но от сигары вы не откажетесь?

Лорд Уиндермир.  Благодарю. От сигары не откажусь, пожалуй. (Присаживается.)

Лорд Огастус.  (К лорду Уиндермиру.) Дорогой мой, и не думайте уходить. Мне ещё нужно с вами побеседовать, чёрт побери, и об очень важном предмете. (Присаживается рядом с ним у столика слева.)

Сесил Грэм.  Знаем мы, что это за предмет. Таппи не может говорить ни о чём, кроме как о миссис Эрлин.

Лорд Уиндермир.  Знаете, Сесил, по-моему, это не ваше дело.

Сесил Грэм.  Совершенно верно. Поэтому оно меня и интересует. Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие.

Лорд Дарлингтон.  Выпьем, друзья. Сесил, хочешь виски с содовой?

Сесил Грэм.  Что за вопрос? (Подходит к столу с бутылками.) А верно, миссис Эрлин была сегодня очень эффектна?

Лорд Дарлингтон.  У неё много поклонников. Я не из их числа.

Сесил Грэм.  Да и я не был, а теперь вот стал. Она не более и не менее, как заставила меня познакомить её с бедной тётей Кэролайн. Кажется, она приглашена туда к завтраку.

Лорд Дарлингтон.  (Удивлённо.) Да ну?

Сесил Грэм.  В самом деле.

Лорд Дарлингтон.  Вы меня извините, друзья. Завтра я уезжаю, мне нужно написать кое-какие письма. (Садится у стола справа.)

Дамби.  Умная женщина эта миссис Эрлин.

Сесил Грэм.  Э, Дамби? Я думал, ты спишь.

Дамби.  Я и сплю. Как всегда.

Лорд Огастус.  Она очень умная женщина. Она знает, что я дурак. Знает, чёрт побери, не хуже меня знает. (Сесил Грэхем, смеясь, подходит к нему.) Смейся, смейся, мой милый, но встретить женщину, которая до конца тебя понимает, – это великое дело.

Дамби.  Это очень опасное дело. Такие, в конце концов, всегда на себе женят.

Сесил Грэм.  Но как же, Таппи, я думал, ты не хочешь больше её видеть? Да-да, ты сам мне это говорил вчера, в клубе. Ты сказал, что до тебя дошло... (Продолжает шёпотом.)

Лорд Огастус.  (Хмыкнув.) О, это она объяснила.

Сесил Грэм.  А висбаденскую историю?

Лорд Огастус.  Тоже объяснила.

Дамби.  А её доходы, Таппи? Это она объяснила?

Лорд Огастус.  Это она объяснит завтра.

 

   Сесил Грэм возвращается к столику с бутылками.

 

Дамби.  Ужас, как женщины стали расчётливы. Спору нет, нашим бабушкам тоже случалось пускаться во все тяжкие, но сегодня их внучки непременно сначала прикинут, что это им даст.

Лорд Огастус.  Послушать вас, так она – дурная женщина. А это неправда.

Сесил Грэм.  С дурными женщинами не знаешь покоя, а с хорошими изнываешь от скуки. Вот и вся разница.

Лорд Огастус.  (Попыхивая сигарой.) У миссис Эрлин впереди будущее.

Дамби.  У миссис Эрлин позади прошлое.

Лорд Огастус.  Я предпочитаю женщин с прошлым. С ними, чёрт побери, хоть разговаривать интересно.

Сесил Грэм.  Ну, Таппи, с ней у тебя будет – о чём поговорить.

Лорд Огастус.  Это бестактно, мой милый, это очень, чёрт побери, бестактно.

Сесил Грэм.  (Подходит к лорду Огастусу и кладёт руки ему на плечи.) Дорогой Таппи, ты уже потерял стройность фигуры и потерял доброе имя. Так не теряй терпения – нового не найдёшь.

Лорд Огастус.  Мой милый, не будь я самым незлобивым человеком в Лондоне...

Сесил Грэм.  ...мы бы обращались с тобой более уважительно. Так, что ли, Таппи? (Отходит.)

Дамби.  С нынешней молодёжью просто сладу нет. Никакого уважения к крашеным волосам.

 

   Лорд Огастус недовольно оглядывается.

 

Сесил Грэм.  Миссис Эрлин очень уважает нашего Таппи.

Дамби.  В таком случае миссис Эрлин – отличный пример для подражания. Больно видеть, как большинство современных женщин третируют холостяков и чужих мужей.

Лорд Уиндермир.  Дамби, хватит нести ахинею, и вы, Сесил, попридержали бы язык. Оставьте миссис Эрлин в покое. Вы, в сущности, ничего про неё не знаете, а только и делаете, что злословите.

Сесил Грэм.  Дорогой Артур, я никогда не злословлю. Не знаю, как другие, а я только сплетничаю.

Лорд Уиндермир.  Какая же разница между злословием и сплетней?

Сесил Грэм.  О, сплетни – это прелесть. Вся история состоит из сплетен. А злословие – это те же сплетни, только приправленные моралью и потому смертельно скучные. Я никогда не читаю мораль. Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер, а женщина, читающая мораль, непременно дурнушка. Меньше всего женщину красит пуританская совесть. И к счастью, большинство женщин это понимает.

Лорд Огастус.  Совершенно с тобой согласен, мой милый, совершенно согласен.

Сесил Грэм.  И это печально, Таппи. Всякий раз, когда со мной соглашаются, я чувствую, что сболтнул глупость.

Лорд Огастус.  Когда я, мой милый, был в твоем возрасте...

Сесил Грэм.  Но ты никогда не был в моём возрасте, Таппи, и никогда не будешь. Дарлингтон, дай-ка нам карты. Вы ведь сыграете, Артур?

Лорд Уиндермир.  Нет, благодарю, Сесил.

Дамби.  (Вздохнув.)  Боже правый! Вот что значит женатая жизнь! Действует так же разлагающе, как курение, только стоит куда дороже.

Сесил Грэм.  Ты-то, конечно, сыграешь, Таппи?

Лорд Огастус.  (Наливая себе бренди с содовой.) Не могу, мой милый. Обещал миссис Эрлин не пить и не играть в карты.

Сесил Грэм.  Таппи, Таппи, не дай совратить себя с пути неправедного! Добродетельный ты будешь невыносимо скучен. Это-то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причём, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его неисправимо дурным, а бросить – до противности хорошим.

Лорд Дарлингтон.  (Вставая из-за стола, за которым он писал письма.) Никогда мы для них не хороши.

Дамби.  А, по-моему, мы не так уж плохи. По-моему, мы все хорошие, кроме Таппи.

Лорд Дарлингтон.  Нет, все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звёзды. (Присаживается у столика с бутылками.)

Дамби.  Все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звёзды? – Хорошо. Честное слово, Дарлингтон, вы сегодня настроены романтично.

Сесил Грэм.  Чересчур романтично. Не иначе, как ты влюблен. Кто она?

Лорд Дарлингтон.  Женщина, которую я люблю, не свободна или не считает себя свободной. (Невольно направляет свой взгляд на лорда Уиндермира.)

Сесил Грэм.  Ах, так? Замужняя женщина? Ну что ж, любовь замужней женщины – это великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось.

Лорд Дарлингтон.  О, она меня не любит. Это хорошая женщина. И это – та единственная, какую я, наконец-то, встретил в жизни.

Сесил Грэм.  Единственная, хорошая женщина, какую ты встретил в жизни? – Хм!

Лорд Дарлингтон.  Да.

Сесил Грэм.  (Закуривая папиросу.) Ну и везёт же тебе! Я же встречал сотни хороших женщин. Мне в жизни только и попадаются, что хорошие женщины. Мир ими просто битком набит. Знакомство с ними – это своего рода начальное образование.

Лорд Дарлингтон.  Эта женщина чиста и невинна. В ней есть всё, что мы, мужчины, утратили.

Сесил Грэм.  Побойся бога, дорогой, на какого дьявола мужчине чистота и невинность? С толком подобранная бутоньерка и то нужнее.

Дамби.  Значит, она вас не любит?

Лорд Дарлингтон.  Нет, не любит.

Дамби.  Ну, тогда поздравляю. В нашей жизни возможны только две трагедии. Одна – это когда не получаешь того, что хочешь, другая – когда получаешь. Вторая хуже, это поистине трагедия! Но вы говорите – она вас не любит? Это очень интересно. Сесил, сколько времени ты мог бы любить женщину, которая тебя не любит?

Сесил Грэм.  Которая не любит? Всю жизнь.

Дамби.  Я тоже. Но как же трудно именно такую встретить!

Лорд Дарлингтон.  И хвастун же вы, Дамби!

Дамби.  Я? А я этим не хвастаюсь. Я об этом скорблю. Меня любили страстно, безумно. И очень жаль. Это невероятно мешало мне в жизни. Я бы не прочь иметь иногда немного свободного времени.

Лорд Огастус.  (Засмеявшись.) Чтобы кое-чему поучиться?

Дамби.  Нет, чтобы забыть всё, чему меня учили. Это гораздо важнее, Таппи.

 

   Лорд Огастус беспокойно ёрзает на стуле, беспрестанно посматривая на лорда Уиндермира.

 

Лорд Дарлингтон.  Ох, друзья, какие же вы циники!

Сесил Грэм.  А что есть циник? (Усаживается на спинку дивана.)

Лорд Дарлингтон.  Это человек, который всему знает цену и ничего не ценит.

Сесил Грэм.  А сентиментальный романтик, дорогой мой Дарлингтон, это человек, который во всём усматривает какую-то дурацкую ценность и не знает, что почём на рынке.

Лорд Дарлингтон.  Забавно тебя слушать, Сесил. Говоришь, будтоо у тебя богатейший жизненный опыт.

Сесил Грэм.  Так оно и есть. (Идёт к камину.)

Лорд Дарлингтон.  Молод ты для этого.

Сесил Грэм.  Годы здесь ни при чём. Опыт – это интуитивное понимание жизни. У меня оно есть. У Таппи его нет. Таппи называет опытом собственные ошибки. Вот и всё.

 

   Лорд Огастус, с презрением отворачивается.

 

Дамби.  Все называют опытом собственные ошибки.

Сесил Грэм.  (Стоя спиной к камину.) Не надо их совершать. (Замечает на диване веер.)

Дамби.  Без них жизнь была бы не жизнь, а сплошная скука.

Сесил Грэм.  Ты, Дарлингтон, конечно, верен этой женщине, в которую влюблён, – этой хорошей женщине?

Лорд Дарлингтон.  Сесил, когда любишь по-настоящему, все другие  женщины ничего для тебя не значат. Любовь изменяет человека – ныне я не тот, что был прежде.

Сесил Грэм.  Подумайте, как интересно! Таппи, мне надо с тобой поговорить.

 

   Лорд Огастус не отзывается.

 

Дамби.  С Таппи говорить бессмысленно. Всё равно, что с каменной стеной.

Сесил Грэм.  Но с каменной стеной говорить одно удовольствие – это единственный собеседник, кто мне не возражает. Таппи, ты слышишь?

Лорд Огастус.  Ну что такое? Что такое? (С неохотой встаёт и направляется к Сесилу Грэму.)

Сесил Грэм.  Подойди сюда. Ты мне нужен. (И вполголоса.) Дарлингтон тут читал мораль и распространялся насчёт чистой любви и прочего, ну и так далее… А у самого в квартире прячется женщина.

Лорд Огастус.  (В момент оживившись.) Правда, что ли?

Сесил Грэм.  (Шепчет.) По-моему, да. Вон её веер. (Указывает.)

Лорд Огастус.  Ну и ну!

Лорд Уиндермир.  Что ж, теперь, лорд Дарлингтон, мне в самом деле пора. Очень жаль, что вы так скоро уезжаете. Когда вернётесь, милости просим к нам. Мы с женой всегда рады вас видеть.

Лорд Дарлингтон.  (Уединяясь с лордом Уиндермиром.) Скорее всего, я пробуду в отлучке много лет. Так что всего вам наилучшего!

Сесил Грэм.  Артур!

Лорд Уиндермир.  (Повернувшись.) Да?

Сесил Грэм.  На минуточку. Мне надо вам что-то сказать.

Лорд Уиндермир.  Простите, но я спешу. Мне, действительно, уже некогда.

Сесил Грэм.  Прошу вас, подойдите, не пожалеете. Вам будет жутко интересно.

Лорд Уиндермир.  (Состроив улыбку.) Опять какие-нибудь ваши проделки, Сесил.

Сесил Грэм.  Да нет же. Право, нет.

Лорд Огастус.  (Будто подлетая.) Дорогой мой, не уходите. Мне много о чём надо с вами побеседовать. А Сесил хочет вам показать одну вещь.

Лорд Уиндермир.  (Подходит.) И что там такое?

Сесил Грэм.  У Дарлингтона где-то здесь спрятана женщина. Вон её веер. Забавно, а?

 

   Все видят, как у лорда преображается выражение лица.

 

Лорд Уиндермир.  Боже милостивый! (Хватает веер.)

 

   Дамби встаёт и вглядывается, приоткрыв рот.

 

Сесил Грэм.  Что случилось?

Лорд Уиндермир.  Лорд Дарлингтон, скажите мне, как очутился в вашей квартире веер моей жены? Руки прочь, Сесил! Отойдите от меня!

Лорд Дарлингтон.  Веер вашей жены?

Лорд Уиндермир.  Да. Вот он!

Лорд Дарлингтон.  (Подходит и глядит на веер.) Простите, но я понятия не имею. Нет, не знаю.

Лорд Уиндермир.  Вы не можете не знать. Я требую, извольте дать объяснения. (К Сесилу Грэму.) Да не держите меня, болван несчастный!

Лорд Дарлингтон.  (В сторону.) Значит, она всё-таки пришла! Значит…

Лорд Уиндермир.  Говорите же, сэр! Почему веер моей жены здесь? Отвечайте! Какого чёрта вы молчите? Я обыщу вашу квартиру, и, если моя жена здесь, то я... (Делает шаг к двери.)

Лорд Дарлингтон.  Что? Обыскивать? Не имеете права. Я вам запрещаю!

Лорд Уиндермир.  Я не уйду отсюда, пока не обыщу здесь каждый угол. Что там шевелится за занавеской? (Бросается к окну.)

 

   Из двери справа входит миссис Эрлин.

 

Миссис Эрлин.  Лорд Уиндермир!

Лорд Уиндермир.  Миссис Эрлин?

 

   Все в изумлении оборачиваются. Леди Уиндермир выскальзывает из-за гардины и, незамеченная, убегает в дверь налево.

 

Миссис Эрлин.  Так глупо – сегодня, уходя от вас, я по ошибке захватила веер вашей жены, вместо своего. Право же, мне очень неприятно. (Берёт у него веер.)

 

   Лорд Уиндермир смотрит на неё с глубоким презрением; лорд Дарлингтон – со смешанным чувством удивления и гнева. Лорд Огастус отворачивается. Двое остальных переглядываются, улыбаясь.

 

Занавес.

 

 

ДЕЙСТВИЕ – ЧЕТВЁРТОЕ

 

   Декорация первого действия.

 

Леди Уиндермир.  (Лежит на диване.) Как я ему скажу? Я не могу сказать, это выше моих сил. Если бы знать, что же там случилось после того, как я вырвалась из той ужасной комнаты. Может, она всё ему открыла – зачем она пришла, и как туда попал мой злополучный веер. Ах, если он всё знает – какими глазами мне смотреть на него? Он мне ни за что не простит. (Звонит в колокольчик.) Вот живёшь, и кажется, что всё так прочно, спокойно, что ты недоступна соблазну, греху, безумию. А потом – вдруг... Ох, как страшна жизнь! Не мы над ней властны, а она над нами.

 

   Входит Розали.

 

Розали.  Слушаю, ваша милость.

Леди Уиндермир.  Вы узнали, в котором часу лорд Уиндермир приехал домой?

Розали.  Милорд приехал домой только в пять часов утра.

Леди Уиндермир.  В пять часов? Он спрашивал обо мне?

Розали.  Да, ваша милость, в половине десятого. Я ему сказала, что вы ещё спите.

Леди Уиндермир.  А он что-нибудь сказал?

Розали.  Что-то насчёт вашего веера, миледи... Я не очень поняла. А что, миледи, веер пропал? Я его никак не найду, и Паркер говорит, что нигде его не видел. Он искал во всех комнатах, и на террасе тоже.

Леди Уиндермир.  Это не важно. Скажите Паркеру, пусть больше не ищет. Можете идти.

Розали.  Слушаюсь, ваша милость. (Уходит.)

Леди Уиндермир.  (Поднявшись и усевшись, поджав ноги.) Конечно, она всё ему рассказала. Так легко себе это представить: женщина совершает благородный, самоотверженный поступок – сгоряча, не подумав… А потом видит, что это слишком дорого ей обойдётся. С чего бы ей жертвовать собой ради меня? И, вообще, как-то всё странно! Я хотела опозорить её при всех, в своём доме. А она, в другом доме, выставляет себя на позор, чтобы спасти меня. Сколько же в этом горькой иронии! Сколько же горькой иронии в том, как мы рассуждаем о хороших женщинах и о дурных. Какой урок! И как жаль, что такие уроки мы получаем слишком поздно! Ведь даже если она будет молчать, я-то должна признаться. Ох, какой стыд, какой стыд! Рассказать – значит, всё пережить заново. Поступки – первая трагедия жизни, слова – вторая. И слова, пожалуй, ещё хуже. Слова жалят так больно. Ах! (Вздрагивает при виде входящего лорда Уиндермира.)

Лорд Уиндермир.  (Подходит и нежно целует её.) Маргарет, какая ты бледная!

Леди Уиндермир.  Я плохо спала.

Лорд Уиндермир.  (Присаживается с ней рядом.) Милая, а я вернулся домой уже под утро, и не хотел тебя будить. Ты плачешь, родная?

Леди Уиндермир.  Да, плачу, потому что мне нужно тебе что-то рассказать.

Лорд Уиндермир.  Милая, ты нездорова. Ты переутомилась. Поедем загород, в Селби ты сразу оживёшь. Сезон почти кончился, в городе сидеть нет смысла. Бедная моя! Если хочешь, уедем хоть сегодня. (И поднявшись.) Мы ещё поспеем на три сорок. Сейчас я пошлю Феннану телеграмму. (Подходит к бюро и садится писать телеграмму.)

Леди Уиндермир.  Да, Артур, уедем сегодня же... О, нет-нет, сегодня я не могу. Мне до отъезда нужно повидаться... повидаться с одним человеком, который оказал мне услугу...

Лорд Уиндермир.  Услугу?

Леди Уиндермир.  Нет, неизмеримо больше. Я тебе всё расскажу, Артур, только люби меня, люби, как прежде.

Лорд Уиндермир.  Как прежде? Ты думаешь об этой злосчастной женщине, которая была здесь вчера? (И опять возвратившись к ней, присаживается рядом.) Неужели ты всё ещё воображаешь... нет, не может этого быть!

Леди Уиндермир.  Да. Я знаю, я была неправа и наговорила глупостей.

Лорд Уиндермир.  Я очень ценю, что ты приняла её вчера, но больше ты её не увидишь.

Леди Уиндермир.  Почему ты так говоришь?

Лорд Уиндермир.  (Берёт её за руку.) Маргарет, мне казалось, что молва чересчур сурова к миссис Эрлин. Мне казалось, что она хочет исправиться, хочет снова занять положение, которого лишилась из-за минутной слабости, снова жить, как порядочная женщина. Я ей поверил – и ошибся в ней. Она – дурная женщина, она неисправима.

Леди Уиндермир.  Артур, Артур, не говори так жестоко ни о ком! Я только теперь поняла, что нельзя делить людей на дурных и хороших, как будто это разные сорта или породы. В женщинах, которых называют хорошими, таится много страшного – безрассудные порывы ревности, упрямства, греховные мысли. А те, так называемые, дурные женщины способны на муки, раскаяние, жалость, самопожертвование. И я думаю, нет, я знаю, что миссис Эрлин нельзя назвать дурной женщиной.

Лорд Уиндермир.  Дорогая моя, она невыносима. Пусть пытается вредить нам как хочет, но ты больше не должна с ней встречаться. Ей не место в обществе.

Леди Уиндермир.  Но я хочу её видеть. Я хочу, чтобы она ко мне приехала.

Лорд Уиндермир.  Ни под каким видом!

Леди Уиндермир.  Один раз она была здесь по твоему приглашению. Теперь я сама её приглашу. Так будет справедливо.

Лорд Уиндермир.  Ей вообще не следовало сюда являться.

Леди Уиндермир.  Об этом не стоит говорить, Артур. Поздно.

Лорд Уиндермир.  Маргарет, если бы ты знала, где миссис Эрлин была вчера ночью, когда уехала отсюда, ты бы не захотела оказаться с ней в одной комнате. Всё это было просто безобразно.

Леди Уиндермир.  Артур, я больше не могу. Я должна тебе рассказать вот что. Вчера ночью...

 

   Входит Паркер с подносом. На подносе веер леди Уиндермир и визитная карточка.

 

Паркер.  Миссис Эрлин заехала возвратить веер миледи. Она вчера по ошибке его захватила. Миссис Эрлин написала несколько слов на карточке.

Леди Уиндермир.  Сейчас же передайте миссис Эрлин, что я прошу её зайти. (Читает написанное на карточке.) И скажите, что я буду очень рада её видеть. (Паркер уходит.) Она хочет меня видеть, Артур!

Лорд Уиндермир.  (Берёт карточку и быстро прочитав.) Маргарет, убедительно тебя прошу, не нужно. Или дай мне возможность, чтобы мне самому сначала с ней поговорить. Она крайне опасная женщина. Самая опасная из всех женщин, которых я знаю. Ты не понимаешь, на что идёшь.

Леди Уиндермир.  И всё-таки я приму её – иначе нельзя.

Лорд Уиндермир.  Милая моя, тебе, возможно, предстоит мучительный разговор. Постарайся избежать его. Но всё же я прошу, дай мне повидаться с ней первым. Это совершенно необходимо.

Леди Уиндермир.  Почему?

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Миссис Эрлин.

 

   Входит миссис Эрлин. Паркер уходит.

 

Миссис Эрлин.  Здравствуйте, леди Уиндермир! (И к Лорду Уиндермиру.) Здравствуйте! Поверьте, леди Уиндермир, мне страшно неприятна эта история с вашим веером. И как я только могла допустить такую оплошность. А тут я как раз ехала в вашу сторону, вот и решила сама возвратить вам пропажу и извиниться за свою рассеянность. И, кстати, проститься с вами.

Леди Уиндермир.  Как проститься? (Вместе с миссис Эрлин проходит к дивану и садится с нею рядом.) Разве вы уезжаете, миссис Эрлин?

Миссис Эрлин.  Да. Я опять буду жить за границей. Английский климат не по мне. Здесь меня беспокоит... сердце, это мне не нравится. Я предпочитаю жить на юге. В Лондоне слишком много тумана и... и серьёзных людей, лорд Уиндермир. То ли туман порождает серьёзных людей, то ли наоборот – не знаю, но всё это действует мне на нервы. Я уезжаю сегодня, вечерним поездом.

Леди Уиндермир.  Сегодня? А я так хотела побывать у вас.

Миссис Эрлин.  Вы очень добры. Но, к сожалению, я не могу отложить отъезд.

Леди Уиндермир.  И я никогда больше вас не увижу?

Миссис Эрлин.  Боюсь, что так. Едва ли судьба сведёт нас ещё раз. Но у меня к вам есть небольшая просьба. Мне бы хотелось иметь вашу фотографию, леди Уиндермир. Вы мне не подарите? Я была бы так рада.

Леди Уиндермир.  О, с удовольствием! Вон там, на столе, есть одна. Сейчас я вам покажу. (Отходит к столу.)

Лорд Уиндермир.  (Подходит к миссис Эрлин и говорит вполголоса.) Это бог знает что – вторгаться сюда после того, что вы позволили себе ночью.

Миссис Эрлин.  (Улыбнувшись.) Мой милый Уиндермир, даже когда читаешь нотации, не мешает быть вежливым.

Леди Уиндермир.  (Возвратившись.) Фотограф мне польстил – я не так красива. (Показывает снимок.)

Миссис Эрлин.  Вы гораздо красивее. Но нет ли у вас фотографии, где вы сняты со своим сынишкой?

Леди Уиндермир.  Как же, есть! Вам хочется иметь такого же размера, что и эта?

Миссис Эрлин.  Да.

Леди Уиндермир.  Тогда будьте добры, подождите немного, пока я схожу за ней. Она у меня наверху.

Миссис Эрлин.  Вот видите, леди Уиндермир, сколько хлопот я вам доставляю. Я вам так благодарна...

Леди Уиндермир.  (Направляется к двери направо.) Ну что вы, миссис Эрлин. (Уходит.)

Миссис Эрлин.  Вы сегодня как будто не в духе, Уиндермир? С чего бы? Мы с Маргарет отлично ладим.

Лорд Уиндермир.  Мне тошно видеть вас рядом с ней. Кроме того, вы мне сказали неправду, миссис Эрлин.

Миссис Эрлин.  То есть я не сказала ей правды.

Лорд Уиндермир.  Порой, я об этом жалею. Знай, она всё, мне бы не нужно было полгода терзаться, жить в постоянном страхе. Но ради того, чтобы скрыть от моей жены, что её мать жива – мать, которую она считает умершей, которую она оплакивает как мёртвую, – что это разведённая женщина, живущая под вымышленной фамилией, дурная женщина, хищница – теперь-то я знаю, что это так, – ради этого я был готов ссужать вас деньгами на оплату всех ваших счетов, всех ваших прихотей, я шёл на то, что и произошло вчера, – на первую за всё время ссору с женой. Вам не понять, что это для меня значит. Но говорю вам – единственные горькие слова, какие сорвались с её милых губ, относились к вам, и мне противно видеть вас рядом с нею. Вы пятнаете её невинность... И потом... я думал, что при всех своих недостатках вы прямая и честная. Но и этого нет.

Миссис Эрлин.  Почему вы так решили?

Лорд Уиндермир.  Вы добились от меня приглашения на бал к моей жене.

Миссис Эрлин.  К моей дочери. Да.

Лорд Уиндермир.  Вы явились. А не прошло и часа с вашего отъезда отсюда, как вас застают в квартире у Дарлингтона, и вы перед всеми до такой степени опозорились, что…

Миссис Эрлин.  Да.

Лорд Уиндермир.  (Резко повернувшись к ней.) Значит, я вправе считать вас тем, что вы есть, – ничтожной, порочной женщиной. Я вправе запретить вам переступать порог этого дома, запретить всякие попытки сблизиться с моей женой...

Миссис Эрлин.  (Холодно.) С моей дочерью.

Лорд Уиндермир.  Вы не имеете права называть её своей дочерью. Вы её покинули, бросили её малым ребёнком, бросили ради любовника, который в свою очередь бросил вас.

Миссис Эрлин.  Кому это, по-вашему, делает честь, лорд Уиндермир, – ему или мне?

Лорд Уиндермир.  Ему. Теперь это мне ясно.

Миссис Эрлин.  Берегитесь – советую вам быть поосторожнее.

Лорд Уиндермир.  Ну, с вами я не намерен церемониться. Я вижу вас насквозь.

Миссис Эрлин.  (Глядя на него в упор.) Сомневаюсь.

Лорд Уиндермир.  Напрасно. Двадцать лет вы жили без своей дочери, ни разу о ней не вспомнили. В один прекрасный день вы узнали из газет, что она вышла за богатого человека. Вы усмотрели в этом возможность для своих махинаций. Вы знали, что я пойду на всё, лишь бы избавить её от позора, лишь бы она не узнала, какая у неё мать. И вы принялись меня шантажировать.

Миссис Эрлин.  Не употребляйте таких некрасивых слов, Уиндермир. Это вульгарно. Но вы правы – я усмотрела интересную возможность и воспользовалась ею.

Лорд Уиндермир.  Да, а вчера ночью вы попались, и все пошло прахом.

Миссис Эрлин.  (Усмехнувшись и покачав головою.) Совершенно верно. Вчера ночью всё пошло прахом.

Лорд Уиндермир.  А уж то, что вы натворили с веером моей жены, просто непростительно. Увезти его с собой, потом оставить на виду в комнате Дарлингтона... Я теперь видеть этот веер не могу. Я велю жене убрать его подальше. Он словно забрызган грязью. Лучше бы вы его не привозили, а оставили себе!

Миссис Эрлин.  Пожалуй, я так и сделаю. Веер очень изящный. (И взяв веер.) Я попрошу его у Маргарет в подарок.

Лорд Уиндермир.  Надеюсь, она исполнит вашу просьбу.

Миссис Эрлин.  Да, я в этом уверена.

Лорд Уиндермир.  Хотел бы я, чтобы она заодно подарила вам миниатюру, которую целует каждый вечер, перед тем как прочесть молитвы... Это портрет юной девушки с невинным взором и прекрасными тёмными волосами.

Миссис Эрлин. Да, да, припоминаю. Ох, как давно это было. (Присаживается на диван.) Я только ещё собиралась замуж. В то время, Уиндермир, тёмные волосы и невинный взор были в моде.

 

   Пауза.

 

Лорд Уиндермир.  Зачем вы сюда приехали? С какой целью? (Присаживается у столика слева.)

Миссии Эрлин.  (С иронией в голосе.) Ну как же, чтобы проститься с моей нежно любимой дочерью. (Видит, как вспыхивает едва сдерживающий себя лорд Уиндермир.) О, не бойтесь, я не намерена разыгрывать трогательную сцену, рыдать у неё на груди и рассказывать, кто я такая. Роль матери меня не прельщает. Всего раз в жизни я испытала материнские чувства. Вчера. Это – страшные чувства. Мне было больно... невыносимо больно. Вы правильно сказали – двадцать лет я жила как бездетная женщина. И дальше хочу жить так же. (И засмеявшись, снова переходит на притворно легкомысленный тон.) К тому же, посудите сами, Уиндермир, куда это годится, я – и вдруг мать взрослой дочери! Маргарет исполнилось – двадцать один год, а я даю понять, что мне не больше двадцати девяти – от силы тридцать; двадцать девять, когда лампы под розовыми абажурами, тридцать в остальных случаях. Так что видите, какие тут возникли бы затруднения. Нет, я не помешаю вашей жене хранить в памяти образ безгрешной матери, покинувшей этот мир. Зачем мне лишать её иллюзий? Мне и свои-то, оказывается, нелегко сберечь. Одной иллюзии я лишилась вчера. Я думала, что у меня нет сердца, а оказывается… есть. Но сердце мне ни к чему, Уиндермир. Как-то оно не вяжется с модными туалетами. Оно старит. (Берёт со стола зеркальце и смотрится.) И в критические минуты портит вам карьеру.

Лорд Уиндермир.  Вы отвратительны... просто отвратительны.

Миссис Эрлин.  (Вставая.) Вам, Уиндермир, вероятно хотелось бы, чтобы я ушла в монастырь, либо стала сестрой милосердия – словом, поступила бы как героини дурацких современных романов. Это неумно, Артур. В жизни мы так не поступаем... во всяком случае, если ещё не растеряли свою красоту. Нет, в наше время утешаются не раскаянием, а удовольствиями. Раскаяние вышло из моды. Да к тому же, если женщина искренне раскаивается, она вынуждена шить у скверной портнихи, иначе никто ей не поверит. А на такой шаг меня ничто не подвигнет. Нет. Я окончательно уйду из вашей с Маргарет жизни. Знакомство с вами было ошибкой, вчера я в этом убедилась.

Лорд Уиндермир.  Это была роковая ошибка.

Миссис Эрлин.  (Улыбнувшись.) Почти что роковая!

Лорд Уиндермир.  Теперь я жалею, что с самого начала не рассказал жене всю правду.

Миссис Эрлин.  Я жалею о своих дурных поступках. Вы – о хороших. Этим мы и отличаемся друг от друга.

Лорд Уиндермир.  Я вам не доверяю. Я всё равно скажу ей. Пусть лучше знает, и притом от меня. Это причинит ей страшное горе... ей будет нестерпимо стыдно, но иначе нельзя.

Миссис Эрлин.  Вы хотите ей сказать?

Лорд Уиндермир.  Я это твёрдо решил.

Миссис Эрлин.  (Подходит к нему почти вплотную.) Если вы это сделаете, я так себя ославлю, что ей несдобровать. Жизнь для неё станет сплошным адом. Если вы посмеете ей сказать, я не пожалею себя – пойду на любой позор, на любое бесчестье. Вы ей не скажете – я вам запрещаю.

Лорд Уиндермир.  (Несколько растерявшись.) Почему?

Миссис Эрлин.  (Помолчав.) Если бы я вам ответила, что она мне дорога, что я, быть может, люблю её, – вы рассмеялись бы мне в лицо, ведь так?

Лорд Уиндермир.  Я… я бы подумал, что вы говорите неправду. Любовь матери – это преданность, самопожертвование, забвение себя. Откуда вам знать такие чувства?

Миссис Эрлин.  Вы правы. Откуда мне знать такие чувства? Оставим этот разговор. Но говорить моей дочери, кто я, – этого я вам не разрешу. Это моя тайна, и только моя. Если я сочту нужным оказать ей, а я к этому склоняюсь, то скажу сама ещё до того, как уйду отсюда. Если нет – не скажу никогда.

Лорд Уиндермир.  В таком случае, я очень прошу вас немедленно покинуть наш дом. Перед Маргарет я за вас извинюсь.

 

   Входит леди Уиндермир. С фотографией в руке она идёт через комнату к миссис Эрлин. Лорд Уиндермир отходит и с беспокойством поглядывает в их сторону.

 

Леди Уиндермир.  Простите, что заставила вас так долго ждать, миссис Эрлин. Никак не могла найти этот снимок. Наконец отыскала у мужа в комнате – он его, оказывается, забрал к себе.

Миссис Эрлин.  (Берёт фотографию и рассматривает.) Не удивительно – снимок замечательный. (Вместе с леди Уиндермир проходит к дивану; они присаживаются. Снова смотрит на снимок.) А это, значит, ваш сын. Как его зовут?

Леди Уиндермир.  Джерард. Так звали моего отца.

Миссис Эрлин.  (Аккуратно положив снимок на стол.) В самом деле?

Леди Уиндермир.  Да. Если бы родилась девочка, я бы назвала её в честь моей матери. Маму звали так же, как меня, – Маргарет.

Миссис Эрлин.  И меня зовут Маргарет.

Леди Уиндермир.  Да неужели?

Миссис Эрлин.  Да. (И помолчав.) Ваш муж говорил мне, леди Уиндермир, что вы свято чтите память матери?

Леди Уиндермир.  У всех у нас есть идеалы. Или должны быть. Для меня идеал – моя мама.

Миссис Эрлин.  Идеалы – опасная вещь. Факты лучше. Они ранят, но они всё же лучше.

Леди Уиндермир.  Если б я потеряла свой идеал, у меня бы ничего не осталось.

Миссис Эрлин.  Ничего?

Леди Уиндермир.  Да.

Миссис Эрлин.  (Преодолевая возникшую паузу.) А отец ваш много рассказывал вам о вашей матери?

Леди Уиндермир.  Нет, это было ему слишком тяжело. Он рассказал мне, что мама умерла, когда мне было несколько месяцев. Рассказал со слезами на глазах. А потом велел мне больше никогда о ней не заговаривать. Даже упоминание о ней причиняло ему боль. Мой отец... про него действительно можно сказать, что он умер от разбитого сердца. Несчастнее его я не знала человека.

Миссис Эрлин.  (Поднявшись с места.) Как ни грустно, леди Уиндермир, но мне пора ехать.

Леди Уиндермир.  (В момент подхватившись с места.) О, прошу, побудьте еще!

Миссис Эрлин.  Да нет, не стоит. Коляска моя, должно быть, вернулась. Я послала кучера с письмом к леди Джедбер.

Леди Уиндермир.  Артур, узнай, пожалуйста, вернулась ли коляска миссис Эрлин?

Миссис Эрлин.  Не трудитесь, лорд Уиндермир.

Леди Уиндермир.  Нет-нет, узнай, Артур, хорошо?

 

   Лорд Уиндермир, несколько поколебавшись и глянув на миссис Эрлин, выходит из комнаты.

 

Леди Уиндермир.  (Подходит к миссис Эрлин.) Ах, что мне вам сказать? Вы спасли меня!

Миссис Эрлин.  (Сделав лёгкий жест.) Тщщ… Не надо об этом.

Леди Уиндермир.  Нет, надо. Ведь вы собой пожертвовали, ради меня! Я вам так обязана! И я всё расскажу мужу. Это мой долг.

Миссис Эрлин.  Неправда... вернее, у вас есть долг и по отношению к другим. Вы говорите, что чем-то мне обязаны?

Леди Уиндермир.  Я вам обязана всем!

Миссис Эрлин.  Тогда отблагодарите меня молчанием. Другого способа у вас нет. Не надо портить единственное, доброе дело, какое я сделала в жизни, – не говорите о нём никому. Пусть то, что произошло этой ночью, останется нашей с вами тайной, обещайте мне это. Избавьте своего мужа от лишних терзаний. Зачем отравлять его любовь? Убить любовь легко, ах, так легко! Дайте мне слово, леди Уиндермир, что никогда ему не скажете. Я этого требую.

Леди Уиндермир.  (Опустив голову.) Что ж, это ваша воля, не моя.

Миссис Эрлин.  Да, это моя воля. И не забывайте о своем ребёнке. Мне хочется помнить, что вы – мать. Мне хочется, чтобы вы сами это помнили.

Леди Уиндермир.  (Поднимает голову, утирая слёзы.) Теперь я всегда буду это помнить. Только раз в жизни я сама забыла о своей матери – вчера ночью. Ах, если бы я помнила о ней, я бы не поступила так глупо и так бездумно!

Миссис Эрлин.  (Прислоняется палец к губам.) Тщщ... Вчерашняя ночь прошла и не вернётся. (Леди Уиндермир, улыбнувшись, согласно кивает.)

 

   Входит лорд Уиндермир.

 

Лорд Уиндермир.  Вашей коляски ещё нет, миссис Эрлин.

Миссис Эрлин.  Это не важно. Я возьму кэб. Ничего нет респектабельнее, как хороший наёмный кэб. Ну, а теперь, дорогая леди Уиндермир, нам и в самом деле пора проститься. (Делает несколько шагов к двери.) Ах да, совсем забыла. Вам это покажется смешно, но, знаете, мне очень жаль расставаться с этим веером, который я умудрилась вчера унести. Не могли бы вы подарить его мне? Лорд Уиндермир не против. Я знаю, это его подарок.

Леди Уиндермир.  Конечно, если это доставит вам удовольствие. Но только на нём моё имя. Там написано – «Маргарет».

Миссис Эрлин.  А нас ведь зовут одинаково.

Леди Уиндермир.  Ах, да, правда, я и забыла. (И звонко засмеявшись.) Разумеется, берите его. Какое совпадение, что у нас одно и то же имя, просто удивительно!

Миссис Эрлин.  Да, удивительно. Что ж, благодарю. (Подносит веер к своим губам и нежно ими касается его.) Он всегда будет напоминать мне о вас.

 

   Входит Паркер.

 

Паркер.  Лорд Огастус Лортон. Коляска миссис Эрлин ждёт.

 

   Входит лорд Огастус.

 

Лорд Огастус.  С добрым утром, мой милый. С добрым утром, леди Уиндермир. (Замечает миссис Эрлин.) Миссис Эрлин?

Миссис Эрлин.  Здравствуйте, лорд Огастус! Как вы себя чувствуете?

Лорд Огастус.  (Холодно.) Превосходно, миссис Эрлин, весьма благодарен.

Миссис Эрлин.  А выглядите вы неважно, лорд  Огастус. Слишком поздно ложитесь – это вам вредно. В самом деле, вы бы поберегли себя. Прощайте, лорд Уиндермир. (Кланяется лорду Огастусу. И улыбнувшись.) Лорд Огастус, может быть, вы проводите меня до коляски? Понесли бы мой веер.

Лорд Уиндермир.  Позвольте мне!

Миссис Эрлин.  Нет. Я хочу, чтобы меня проводил лорд Огастус. Мне нужно кое-что передать через него герцогине. Так как же, лорд Огастус? Вот мой веер.

Лорд Огастус.  Если вам угодно...

Миссис Эрлин.  (Засмеявшись.) Ну разумеется, угодно. Уверена, вы так грациозно его понесёте. Да вы всё на свете несёте грациозно, дорогой лорд Огастус. (И несколько не доходя дверей, резко оглядывается на леди Уиндермир. Мгновение они смотрят друг на друга.)

 

   Миссис Эрлин уходит, а за ней – лорд Огастус.

 

Леди Уиндермир.  Артур, ты больше не будешь дурно говорить о миссис Эрлин?

Лорд Уиндермир.  (С достоинством.) Она лучше, чем я думал.

Леди Уиндермир.  Она лучше, чем я.

Лорд Уиндермир.  (Обняв её за плечи.) Милая, вы с ней живёте в разных мирах. В твой мир зло никогда не заглядывало.

Леди Уиндермир.  Не говори так, Артур. Мир один для всех людей. Добро и зло, грех и невинность идут в нём рука об руку. Для собственного спокойствия закрывать глаза на половину жизни – то же самое, что идти, зажмурившись, среди пропастей и трясин, воображая, что это поможет миновать их.

Лорд Уиндермир.  Родная моя, почему ты так говоришь?

Леди Уиндермир.  Потому что я жила с повязкой на глазах, и в итоге подошла к краю пропасти, которая нас едва не разлучила…

Лорд Уиндермир.  Ну, что ты выдумываешь? Мы ни на минуту не разлучались.

Леди Уиндермир.  Мы никогда не должны разлучаться. Ах, Артур, только люби меня, как прежде, а я буду больше тебе верить. Буду верить тебе во всём. Поедем в Селби. Там сейчас цветут розы – белые, красные...

 

   Входит лорд Огастус. Он чрезмерно возбуждён.

 

Лорд Огастус.  Артур, она всё объяснила! (Лорд Уиндермир вздрагивает. На лице леди Уиндермир проступает крайний испуг. Подхватив лорда Уиндермира под руку, он отводит того в сторону; и чуть ли не задыхаясь от волнения.) Мой милый, она, чёрт побери, объяснила решительно всё. Мы перед ней бесконечно виноваты! (Леди Уиндермир в ужасе на них смотрит.) Она, оказывается, поехала к Дарлингтону только из-за меня. Она, оказывается, заезжала в клуб... не хотела больше меня томить... не застала... поехала следом... потом забоялась, когда мы все туда ввалились, – вполне естественно... скрылась в соседнюю комнату... уверяю вас, для меня это очень отрадно. А мы все обошлись с ней по-свински! Именно такая женщина мне и нужна! Она точно для меня создана! И условие она ставит только одно – навсегда уехать из Англии. Да я же с радостью! Осточертели мне здешние клубы, и климат, и кухня, чёрт бы всё это побрал!

Леди Уиндермир.  (Испуганно.) Неужели миссис Эрлин...

Лорд Огастус.  (Подходит к ней; и поклонившись.) Вы поняли всё верно, леди Уиндермир. Миссис Эрлин оказала мне честь... дала согласие стать моей женой.

Лорд Уиндермир.  Ну, что ж, могу сказать одно: вы женитесь на очень умной женщине.

Леди Уиндермир.  (Берёт мужа за руку.) А главное – вы женитесь на очень хорошей женщине.

 

Занавес.

 

THE END

 

 

 

   Комедия “ВЕЕР ЛЕДИ УИНДЕРМИР” («Lady Windermere's fan») была впервые поставлена 22 февраля 1892 года в лондонском театре Сент-Джеймс и имела феноменальный успех у публики.